«Теперь знаю»

Дрожь побежала по рукам, и Ванесса передернула плечом, сбрасывая ледяное оцепенение. Внезапная мысль разорвалась в голове: сейчас, после всего, что Ванесса успела понять и узнать о Радмире, рассказ Арса ни разу не навел на мысль, что он говорил про какого-то другого человека – Ванесса легко сочетала в голове образ Радмира и все те вещи, которые узнала от Арса. И все равно, несмотря на это, ей становилось не по себе от того, что с самой первой встречи Радмир показался ей приятным, открытым парнем.

Что она так легко обманулась…

Неумеющая, не сталкивающаяся до этого с манипуляциями. Со злостью и желанием навредить.

– Я долгое время не знал об этом, просто считал, что Мир дебил несерьезный. И только позже я узнал, что все это он делал специально. И изводил ее специально, чтобы заставить сомневаться, видимо. В ее чувствах ко мне и к нему. Возможно, как-то переменить их в ее голове. То есть поменять местами ее отношение к нему и ко мне, как-то привязать ее к себе, почти насильственно, через психику. Но вот только он не понимал, видимо, – Арс взглянул в глаза Ванессы, и только сейчас она заметила, что они в этом ярком свете комнаты снова казались светлее, уходили больше в зеленый оттенок, нежели в карий. – Никакими манипуляциями ты не заставишь человека любить тебя. По-настоящему любить. Ничего ты не сделаешь с тем, что у него нет к тебе чувств. Не нарисуешь их, не передашь часть своих. Как бы ни старался, какими бы психологическими приемами ни владел.

Арс снова поднял руку и завел прядь волос ей за ухо. А Ванесса поняла, что хотела бы, чтобы он повторил этот жест еще раз десять без остановки. Столько нежности и легкости было в нем. Он казалось таким невесомым, будто состоял из солнца.

Если бы не Арс, ей бы было куда сложнее принимать для себя эту правду, что открылась вчера вечером и продолжала открываться до сих пор.

– А Лея… – спросила Ванесса. – Она?..

Сформулировать вопрос вот так сразу не получилось – нужные слова не нашлись. Но Арс все равно понял, что она хотела спросить, и ответил.

– Они были близкими друзьями, и Лея простила его в итоге.

– Но почему? – Ванесса нахмурилась, действительно искренне не понимая.

Насколько сильным человеком нужно было быть, чтобы простить все это? Потому что другой причины Ванесса просто не видела.

– Сам не знаю, – Арс криво усмехнулся. – В их отношениях было не только плохое, не подумай. Мир помогал ей, если Лея просила, да даже если не просила – все равно помогал. Разобраться с новой программой для выступления, выучить трюк, помочь по учебе, выбрать подарок подруге, дать совет – по любому поводу. Мир всегда поддерживал ее и пытался быть рядом. Искренне. Я видел это. Но иногда его переклинивало. И это случалось, когда он видел меня или когда Лея говорила ему про меня. Самое главное: она верила ему. Она верила, что он лучше, чем пытается быть. Я много раз разговаривал с ним, Мир отмахивался, говорил, что я что-то себе придумываю, что все в порядке. В итоге в очередной раз, когда Лея пришла со слезами после того, как Мир ей что-то сказал, я не выдержал. И мы подрались.

Ванесса вздернула брови.

– Сильно?

– Я разбил ему бровь и губу. – Арс отвернулся, посмотрел куда-то в сторону, и по выражению лица было понятно: ему не нравилось говорить об этом вслух. Он будто стыдился своего поступка. – А Мир сломал мне нос.

Ванесса протянула руку, коснувшись щеки Арса, и повернула его голову обратно к себе, чтобы он снова посмотрел на нее. Глаза все еще казались больше зелеными, чем карими.

– После нашей драки он действительно перестал вести себя как обмудок. Лея больше не плакала. Через два месяца случилось то выступление. После него Мир пропал с радаров. И вернулся только сейчас.