Я молчала, боясь прервать Кира, а он и не нуждался в моем отклике, старательно вытягивая каждое слово из своей памяти:

– Маришка была особенной, только понял я это поздно. После нескольких наших встреч, проведенных тайно на том самом озере, она пришла к моему порогу, прижимая руки к животу… плакала, но глаза ее светились счастьем и надеждой, что я приму ее и нашего еще нерожденного ребенка.

Я закусила кулак, чувствуя отрезвляющую боль под зубами. Не хотелось, чтобы Кир испугался своих откровений или моих мыслей, поэтому затаилась, внутренне собравшись в тугую пружину. Перед глазами стоял образ той девушки, я хотела и в тоже время страшилась узнать продолжение этой истории.

– Я испугался, Ника. Знал, что старый знахарь прервет мое обучение. Ему был нужен последователь, а не отец семейства. Да и я грезил совсем другой судьбой, далекой от избы и сельского быта. Со знаниями наставника передо мной открывалось множество путей, даже стольный град не казался уже таким недостижимым, поэтому… я выгнал ее, обидел, не признал ребенка своим.

Кир прервал рассказ. Время длилось, казалось бесконечно, а колдун не произносил более ни слова. Вой ветра за стенами сторожки понемногу стихал, оставляя нас в полном безмолвии. Сон не шел, как я не старалась. Слова Кощея не давали мне покоя. Он был молод, совершил ошибку, а теперь раскаивается в ней уже не одно столетие своей бессмертной жизни. – Об этом он говорил, когда сравнивал себя и Высших случайно связавших свою жизнь с моей? И что было дальше с той девушкой? – отвернувшись от стены, я увидела, что силуэт за ширмой сидит. Кир не мог заснуть, или не хотел этого делать, по сути, не нуждаясь во сне вовсе. Парень сидел без движения, низко опустив голову и спрятав лицо в широких ладонях. Не выдержав, я решилась спросить:

– Что было дальше?

Силуэт встрепенулся, и я поняла, что парень повернул голову, смотря сейчас прямо на меня. Физически ощущая взгляд его странных глаз, я сглотнула подступивший ком.

– Отец выгнал ее из дома, как опозоренную. А через некоторое время охотники нашли ее тело, растерзанным в лесу. Видимо, звери порезвились, сочтя ее слабой добычей. – Колдун произносил страшную правду так, словно зачитывал сухие факты из новостной колонки, отстраненно, ровно, как будто повествование никоим образом не касалось его лично, но я, отчего-то ощущала, что за этим видимым безразличием, где-то там, в глубине, кроется гноящаяся рана вины. – Подобные истории были не в новинку, в те времена. И я мог бы забыть, отмахнуться, но я помнил… я понял, что любил ее, только тогда, когда потерял.

– Кир, послушай, мне очень жаль Маришку и то, что вы двое испытали, но как это связанно со мной? У нас с Максом и Лео совсем другая ситуация.

– Ошибаешься, ведьма, – тень Кира удрученно покачала головой. – В моей истории тоже замешана Пряха Судеб, а она никогда ничего не делает просто так. Если древняя Богиня и решила вмешаться в чью-то судьбу, то это всегда исключительный случай.

– Пряха Судеб? – я дрогнула, услышав о Богине. Приподнявшись на локтях, я пыталась разглядеть своего собеседника, укрытого преградой из плотной ткани и ночного сумрака. – Ты видел ее?

– Я видел ее следующей зимой, после смерти Маришки. Не признал в своем невежестве. И лишь узрев ее силу, рухнул на колени в сугроб, лишившись возможности стоять.

– Это она сделала с тобой? – я помнила все сказки, прочитанные в детстве про Кощея Бессмертного, в них, злой колдун сам запечатал свою смерть, желая остаться непобедимым, но я уже давно поняла, что в сказках слишком мало правды, а подчас, они лишены ее вовсе.