– Ну, после гончих наверняка мясо-то осталось, не могли же они все съесть, – неуверенно предположил Амир.

– Ха, наши тоже так подумали – да только все оставшееся мясо в буквально считанные минуты пошло гнилостной радугой и расползлось в слизь, – Оро скривился, явно припоминая в подробностях, как это было.

– Но вот что удивительно, – продолжил гаэлец. – Корова за ту зиму отлично доиться начала. И выздоровела, хотя хромала все равно чуть-чуть. Вся деревня на поклон ходила за молоком – только им, почитай, кормились, зерновые-то запасы тоже наполовину истлели все прямо в амбарах. Да еще охотой промышлять пришлось – хотя страшно было ужас как. Охотой-то тоже Зор заведовал…

– Как тяжело пришлось, – тихо проронил впечатленный Амир.

– Вот потому я и Зора не жалую, и оборотней – тоже. А Арвэс мы по весне оставили – к Брамстону всей семьей перебрались. Видеть те места никто из нас по сей день не хочет. А единственная корова, что осталась, к слову, наша была. Последняя.

– Так выходит, Зор вас все-таки оградил, – заметил Амир.

– Пожалел волк кобылу – оставил от нее хвост да гриву! – возмутился Оро, а потом осекся. – Слушай, Амир, а ведь ты прав. И на охоту отец ходил без происшествий всю зиму же! Еще один сосед тоже нормально охотился, а вот остальные через раз добро бы просто ни с чем приходили – а то от медведя-шатуна улепетывать приходилось, то волчий вой спугнет, то добыча куда как провалится уже подстреленная. Такие дела.

– Ну и потом… Оро, скажи честно – неужто ни за что так уж деревню-то оборотни трепали?

– Ясное дело, что очень даже за что, и МэкУдэны действительно провинились страшно – но почему всех-то надо наказать?

– А кто-то разве что-то сделал, чтобы… ну, чтобы самим наказать убийц? Все же понимали, что это именно они путника того! – Амир пожал плечами.

– Это не из подлости вышло. Очень уж не хотелось верить, что убийцы они, соседи собственные, думается мне, – тихо сказал Оро. – По крайней мере, отец именно так говорил, – прибавил он, и сотворил украдкой какой-то неведомый Амиру, по-видимому, защитный знак.

Амир вздохнул. Не обиделся ли Оро на это замечание? Да, кажется, нет – хлопнул по-дружески по плечу и сказал:

– Ладно, парень… Давай-ка на боковую, тебе отдохнуть еще надо, да и мне не помешает! Разбужу я Вердэна, его очередь сторожить лагерь.

Так они и сделали.

Ночь выдалась для Амира беспокойной – спал он неважно, и ему то и дело снились кошмары.

И добро бы такие, какие можно ожидать после жутковатой «сказки на ночь» – про оборотней, скажем, про погоню. Или про чужого неведомого бога, например – вот ведь, а правда он есть! И не мелкий какой-то дух с пакостными наклонностями, как казалось юноше по историям про Алексара, тем, из которых он слышал это имя – «Зор», вовсе нет: Зор-Ловчий на самом деле грозное и древнее божество. Вероломное и опасное, как оказалось. Но по-своему и справедливое тоже. Но, тем не менее, во снах виделось что-то вовсе невообразимое и с историей Оро никак не связанное.

Амир зрел себя, стоящего на вершине горы. Рядом с ним находился высоченный желтокожий человек с горящими, как у огненного африта, глазами – Амир видел в старинных книгах Силаса изображения духов пустынь не раз, и потому другого сравнения не мог найти. «Кто ты?» – спрашивал Амир, и одетый по-тхабатски – многослойно, долгополо, широкорукаво, в лиловое, в пурпур и в черное – желтоликий незнакомец хохотал в ответ. «Смотри – вот кто я!», говорил он, взмахивая рукой, и перед глазами Амира вставали картины битв разных эпох, столь жуткие и кровопролитные, что принять их за буйство собственной фантазии никак не получалось. Казалось, Амиру специально показывают самые пугающие фрагменты. И везде непременно появлялся