Раздается гулкий густой звон бьющегося стекла – зеркало летит на пол, сбитое резким движением. За спиной никого. Ничего. Пустота.

Я – Пустота, что возьмет всех и вся…

На шум и вскрик государя сбегается народ – слуги и придворные. Впереди всех – Вердэн.

– Лорд Мааркан? Что тут… – Д'Арайн смотрит на разбитое зеркало, замечает, как подрагивают руки у Императора, хмурится.

– Ничего… зацепил случайно, – тот безуспешно пытается придать лицу спокойное выражение.

– У вас лицо, будто драугра увидели, – качает головой Верден.

– Почти… померещилась ерунда всякая, когда от света глаза резко в тень переводишь, бывает, знаете же…

– Знаю, – все же с сомнением произносит рыцарь. – Только вы давайте—ка на сегодня заканчивайте дела, а то не к добру так утомлять себя, лорд.

– Да, да, – кивает Император. Его колотит крупная дрожь, а во рту горьковато—солоно – стараясь унять эту дрожь, он прикусывает губу до крови.

Вечер. Темнота становится гуще. Ночь спускается на землю. Сегодня тучи, и не видно луны.

Бриваэль вспоминает, что никогда, даже в раннем детстве, не боялся темноты – элро вообще не подвержены этому страху, а над страшными байками няньки он смеялся, размахивая игрушечным своим мечом – «Всех чудищ победит великий герой! В золотом плаще и с клинком острее когтя дракона, придет и победит! Лоэнанн-Золотой, король-певец, придет! Вот я вырасту и сам стану великий герой, и король в золотом плаще скажет – ты мне как брат! Будем вместе править!!»

И сейчас не боится он темноты – боится только того, что его клинок безразличен темному туману с когтистыми руками, жгущими, как стрекальца медузы. От голоса, звучащего прямо в голове, не скрыться, и оружие бесполезно. Ни один оберег, ни один знак охранный не действует – он уже проверил.

Но тварь молчит.

Долго молчит.

Кажется – и нет ее вовсе.

Государь засыпает – и снова видит себя на поляне, той самой – откуда проснулся, туда и уснул заново.

Трепыхаешься?

Да!!

Это ты напрасно.

Не тебе судить, безликая ты мерзость!

Не безликая… смотри. Я могу надеть любое лицо, любую маску! Смотри, глупец!

Существо поднимается, высвобождает руки из рукавов (о Сокрытые, какие же у него когти! И желтоватая кожа исписана какими-то знаками, на которые смотреть едва ли не физически больно) и скидывает капюшон.

На Бриваэля смотрит его собственное лицо – да только никогда так мерзко не ухмылялся Император Гаэли, лорд Мааркан, старший из венценосных братьев. Никогда не было в его чертах отпечатка такой злобной жестокости, не кривились так презрительно губы, и глаза не казались полыньями над замерзшим омутом с черной тиной на дне.

Ты слабак, Мааркан. Ты тряпка. Твою страну сожрут стервятники, твое имя развеют золой.

Зачем ты мне это говоришь, оборотень?

Затем. Уступи мне свое место – и твоя страна станет величайшей! Покорит все государства, завоюет все земли! Стальной рукой возьмет узду правления надо всем миром!

А что же я?

А тебя уже нет. Есть только я. Смотри, есть ли меж нами разница?

Есть. Ты вообще не создание Богов, ты нежить.

Двойник хохочет, как безумный.

Какая я тебе нежить, безмозглая кукла?!? Твои боги – слабаки и идиоты, такие же, как и ты сам! Отдай мне свое место или согласись на вечное мое соседство за твоим плечом – и тогда, возможно, еще поживешь… в последний раз я тебе предлагаю!

– Нет! – Бриваэль тянется за клинком, но руки не слушаются его. Подкашиваются и ноги, он падает – и последнее, что видит – нависшую над ним тварь с его собственным лицом.

Тогда блуждать тебе вечно по этим туманам, откуда нет дороги… прощай, глупец, слабак, глупая игрушка. Прощай, бывший лорд Мааркан.