Саша поманил Алину, и они встали и вышли. Только я это поздно поняла. Почему-то закончилась одна медленная песня и началась другая медленная песня. Он остановился почему-то посредине песни.

– Ты знаешь, Саша, что мне по х…й, что от тебя хочет Дима и другие?

– Знаю…

Он начал наклоняться ко мне. Я встала на носки и дотронулась до его губ. Пока мы целовались, я вспомнила, как я на него смотрела, как я с ним тихо разговаривала, как я делала вид, что не обращаю на него внимания… или не делала? И я себе разрешила его любить.

Я его любила и совсем не чувствовала ни боязни, ни неловкости. Он был высоким, красивым и сильным. И целовался он так, как я любила. Все у нас получилось хорошо, и назад возвращаться не хотелось.

Он поднял меня и посадил на себя так, что б я обняла ногами его талию.

– А ты сильный.

– Я боксом занимался и плаванием.

Ну да, ну да. Это я где-то слышала.

Моя голова была выше его, и я наклонялась, что б его целовать. Он спустил меня вниз и стал отходить назад, ведя меня за собой. Так мы упали на кровать и стали целоваться там. Он обнимал меня и прижимал к себе, как дверь открылась. На пороге стоял охранник. Вова прижал меня сильнее, когда я хотела отстраниться.

– Ты тут? – Спросил охранник.

Я ответила:

– Да.

Охранник прикрыл дверь с той стороны. Вова посмотрел на меня.

– Да там Дима с Сережей подрались…

– Кто?

Это его развеселило. Ничего себе? Две совершенно разные весовые категории.

– Дима? С Сергеем?

В этот момент зашел Саша, сел напротив нас. Вова что-то по-армянски спросил у него. Он тоже развеселился и сказал мне:

– Из-за тебя ведь все.

Я с криком отмахнулась:

– Не – ет! Просто Сережа Диму на х…й послал!

– Из-за тебя, из-за тебя, – смеялся Саша.

– И че? – Встал на локоть Вова.

– И теперь меня из палаты не выпускают.

Я босиком прошлепала туда – сюда по палате.

– Не ходи босиком, – сказал Саша. – Сережа расстроенный в палате плачет лежит.

– Я сейчас приду.

Перед самой дверью в Сережину палату я услышала за спиной:

– Ты куда? Иди обратно.

Это был охранник.

Я прикрыла едва открывшуюся дверь:

– Но я только хотела…

– Иди в палату! – Повысил тот голос.

И я пошла в палату.

К Вове.

*****

Мне нельзя было тебя целовать,

Я не должна была влюбляться!

И нужно было сразу бежать,

Как только стал ты ко мне наклоняться.

Мне нельзя было с тобой танцевать,

Танец не мог столько продолжаться!

И я должна была сразу понять,

Не суждено вдвоем нам остаться.

Но я растерялась

И все позабыла.

И я целовалась,

Тебя я любила.

Все было случайно,

Но я привязалась.

Теперь я в отчаянье,

Что с тобою связалась.

Я знаю теперь – мне нельзя было, нет,

К губам твоим тогда прижаться.

Случайное счастье – сумасшедшего бред,

С ним не легко потом так расстаться.

Я от тебя отрекаюсь —

Это любовь.

Я забыть все стараюсь —

Это любовь.

И, когда понимаю —

Это любовь,

Все опять начинаю —

Страдать и плакать вновь.

Я прошлое свое читаю —

Это любовь.

От злости книгу закрываю —

Это любовь.

Лучше не думать, не знать,

Лучше бесчувственной быть.

Лучше когда-то сбежать,

Чем так вот сложно любить.

Глава 19

Ревность

– Пойдем в столовую со мной, не люблю есть один.

Мы пошли в столовую. Я пила чай, а он ел. Медленно. Закрывая рот на несколько секунд, что б прожевать, а то все меня спрашивал:

– У тебя есть дома парень?

– Есть.

Зачем ему это надо было? А зачем это мне надо было? Рассказывать ему про Валика. На самом-то деле, его, вроде, как и не было уже. Наверно, что б Вова больше меня любил. Да. Не могло же это Вову испугать? Он ведь и боксом занимался, и плаванием восемь лет…

У нас в палате было полно людей. Пустая кровать оставалась справа у двери. Я подняла подушку и села, облокотившись на спинку кровати. Вова сел возле меня. Напротив, на кровати был Сережа. Вове, наверно, кровь прилила в голову, и вместе с подушкой он меня опустил вниз. Я увернулась от него раз, второй… я не шутила. Причем если он из-за Сережи, то я тоже из-за Сережи.