Архитектура Большой Столицы поражала, в каждом Районе можно было найти что-то эдакое вычурное или особенное. Порой проедешь по ней, а ощущение что в музей сходил.

Медведь в очередной раз натянул поводья только тогда, когда им вновь перекрыли дорогу, правда на этот раз по огромным и высоким рельсам еле-еле тащился здоровенный поезд. Состав был сплошь из деревянных вагонов. Поезд мог бы казаться ничем не примечательным, катился себе не спеша по рельсам, иногда пыхтел, скрипел колёсами. Но у поезда была одна особенность: каждый вагон имел пару огромных, выпученных глаз. И это была не резьба сумасшедшего конструктора, это были реальные демонические глаза с жёлтыми белками и чёрными радужками, без зрачков. То и дело радужка скользила от одного уголка до другого, иногда задерживалась на месте, дрожала. Иногда поднималась вверх, и тогда жёлто-серое веко морщинилось ещё больше, иногда смотрела вниз, и веко чуть разглаживалось, становилось больше и у взгляда появлялось заинтересованность. Иногда во взгляде мелькало любопытство, иногда веко чуть прикрывалось, и можно было в этом разглядеть либо сарказм, либо надменность, а может даже и сонливость. Скуку. Демонический поезд пугал не столько своим существованием, сколько выпуклыми глазами, а иногда отдельным от общего движения движением, когда вагоны то вздыхали, и доски начинали чуть волноваться, то шипели, и тогда между досок появлялся дымок. Откуда и куда этот поезд ехал никто не знал. Но пожалуй во всём мире это единственный демон, который был не опасен, который не жрал людей и которому до людей было ровным счётом наплевать. И единственный демон, которого люди не трогали. Не было причин.

Ворона сразу же испугалась, зашипела, вцепилась в руку Медведя, затопала ногами, потом быстро начала крутить головой и смотреть то на Кощея, что продолжал сидеть с другой стороны, сонными глазами глядя на состав, то на Силу, который ждал, когда демонический поезд проедет. Когда Ворона зашипела, выпуская клыки, Медведь рыкнул на неё, потребовал успокоиться, и упырка тут же замолчала, но через мгновение обернулась в птицу и залетела в повозку. Там она просидела до тех пор, пока они не переехали железную дорогу и выползла на свет божий, держа в цепких худеньких ручонках хроникус. Сила взял радио на всякий случай, чтоб дорога веселее была. Конечно, у них была ещё домра Кощея, Скоморох не расставался со своим любимым инструментов никогда. Но новости от Петрушки-кормушки уже давно вошли в обиход каждого жителя Светлорусеи, как и баллады, что звучали из четырёх динамиков маленького красно-чёрного аппарата, который работал тоже благодаря ворожбеным знакам.

В таверну пообедать решили не заезжать. В пакете лежали запечённые курица и рыба, так же Сила брал колбасу, сыр, сало, лук и чеснок. В бутылках чай и компот. Уничтожив половину запасов, поехали дальше. Впрочем, кони продолжали идти по намеченному маршруту. Но убрав остатки еды обратно, Сила вернулся на облучок.

Остаток пути проделали под щебечущий голос Петрушки-кормушки и славной, светлоруссийской музыки, былинных сказаниях и прочего-прочего, что было на волне сказителя. В какой-то момент Кощей хотел выключить радио, попытался забрать его у Вороны, но та не дала. Зашипела, потом оскалила клыки. Закричала. Несколько минут Медведь вслушивался в брань, затем отправил обоих в повозку и спокойно проехал оставшуюся часть пути до гостиницы в тишине. Правда из повозки доносились звуки, что издавал хроникус, а потом выползла Ворона, тихонько присела рядом и продолжила вертеть башкой, созерцая новые территории.