– Твою мать, Медведь! – загорланил Михей, вскакивая с кресла. – Какого хрена эта сука в птицу в моём кабинете превращается! Пошёл вон с этой стервой! Вон из моего кабинета!

– Да не ори ты… собака! – пробасил Медведь так, что летавшая по кабинету Ворона, села ему на голову, а Михей плюхнулся в кресло и выпучил глаза так, будто вот-вот и сделает одно очень важное, зовущее из глубины природы дело. – Давай уже решать, что делать. Я так понимаю, заниматься упыркой ты не хотишь. Не хотишь, так отдай другому. А мне оно тоже не надобно. Я не староста. И в городской дружине не состою. Делами такого рода не занимаюсь. Я могильщик. Ямы для трупов рою, да хороню их туды. Искать её дом и откуда она вообще, не моё. Так что забирай девицу и я пошёл.

– Вот ещё, – возмутился, продолжая быть напуганным, Михей. – Хрен тебе. К тебе залетела, ты и ищи её дом. А мне это дело на хрен не нужно. Эти молодые упырки те ещё занозы. И вообще, если бы она сбёгла или же потерялась, то давно бы Лунный Терем сообщения по всем участкам скинул. Ничейная она. А если ничейная, тогда никто не возьмёт её. Вот и забирай себе.

Михей правду говорил, однако была в его словах и не правда. Во-первых, то что ничейную не заберут, это ложь. Лунный Терем обязан был поставить девочку на учёт и забрать в учреждение, где содержатся ничейные, то есть сироты. И уже заниматься ею до совершеннолетия. Во-вторых, потеряшки должны содержаться под стражей до трёх суток включительно, потому что некоторые родители или же воспитатели начинают поиск своих детей через сутки, несмотря на то, что те могут натворить вполне серьёзных дел.

– Ты обязан взять её, Михей, – терял терпения Медведь, скрипя зубами. – По закону так.

– По закону сейчас по всякому можна. Я вот возьму и отпишу тебе, – Михей полез в папку за бумагой. – Пока что расследуется дело о ничейной упырши, то есть да, мы обязаны будем завести дело, содержание её оставляю на Силу Могильщика по крови Медведь, – начал писать Михей.

– Ты надо мной издеваешься, что ли?

– Никак нет, – пробормотал Михей, не отрываясь от письма. – Гербовая бумага, тут есть печать… Статья тыща семь, пункт «М» пятьсот тринадцати – «Староста района имеет право отдать заключённого на содержание его родственникам, под залог или подписку о не выезде из Района, веси, города и так далее и обязательной отметки кажный день в участке по местному Району или же в головном центре».

– То есть она мне родственник?

– Не знаю. Будем расследовать, Медведь, – пожал плечами Михей. – Откуда? Как? Почему? Кто знает, может ты мне тут лапши на уши навешал. Залетела, ночью… Да кто ж знает залетела али нет. Свидетели есть?

Медведь заскрипел зубами, и Михей, глянув на него, поставил размашистую, чуть ли не на пол-листа подпись, затем шлёпнул ещё одну печать, к той, что уже ранее стояла на бумаге.

– Всё, Медведь, – сказал Михей, явно занервничав и стукнув по колокольчику, что стоял у него на столе. – Вот она мне тут совсем не нужна, и у меня, если честно, нет клетки для неё. Упырские все заняты, а в оборотнические не могу садить, никак не положено. А в человеческие нельзя совсем, те прутья её не удержут. И вообще, как ты можешь быть настолько чёрствым?! Ты мне предлагаешь девочку в тюрьму посадить?!

– Я тебе предлагаю отвести её в Лунный Терем! – гаркнул Медведь. – Тебе, как представителю закона, мать его!

– Не рычи на меня! – попытался быть грозным Михей, но у него это получалось так плохо, что со стороны казалось смешным. Вот только Медведь не смеялся, а Ворона вдруг закаркала. – И убери эту птицу из моего кабинет!