Ворона тут же повеселела, глаза заблестели золотом. Быстрая смена настроения слегка нервировала Медведя, но он ничего не мог с этим поделать. Молодняк упырский весь такой. И вот что начало раздражать, «есть» и «кровь» она понимает и воспринимает нормально, а вот «дом» и «адрес» нет. Обманывает? Есть у упырят такой грешок тоже, любят приврать, накрутить в три короба, обвести вокруг пальца. Но это скорей всего от характера зависит.

– Дам только после того, как скажешь, где твой дом, – поставил условие Сила.

– Большой, – довольно ответила Ворона, словно это могло сказать о многом. И уверенная в том, что Медведь её понял, приоткрыла рот, выпуская клыки. При этом вид был таким счастливым, что Силе захотелось сплюнуть.

– Это не тот ответ, что мне нужен.

– Большой. Ворона упала. Ворона.

– Демонюка проклятый, – буркнул Медведь и шлёпнул себя по лбу, растирая кожу. Потом посмотрел на неё, оценил счастливый вид, будто собака, которую хозяин одаривает лаской и хорошим обедом. Покачал головой, закатал рукав сорочки и сунул руку ей под нос. Упырка от радости подпрыгнула на табурете, странно хрюкнула и впилась в кожу клыками. Некоторое время жадно пила. Сила дождался пока она сделает семь глотков, а потом отстранил её от руки и зализал рану. Девчушка некоторое время довольно облизывалась, потом попыталась вернуть руку обратно, но Сила щёлкнул её по лбу. Разозлившись, Ворона выпустила клыки и опасно зарычала, тогда Медведь взял со стола ложку и треснул по лбу так, что Ворона хрюкнула снова и вжала голову в плечи.

– Хватит! Хорошего по чуть-чуть. И вкусного тоже.

Затем коснулся на потолке лампочки, и та, подмигнув ворожбеной руной, загорелась не ярким, золотистым светом. После подошёл к холодильнику. Небольшой и пузатый, покрашенный Кощеем в яркие цвета, он подмигивал ворожбеными знаками, которые позволяли ему холодить. Открыв дверку, Могильщик оглядел содержимое, вытянул оттуда тарелку с квашенной капустой посыпанной луком и политой маслом, колбасу и сыр. Из хлебнице достал пару кусочков хлеба. Сложил всё это на тарелку и подвинул к Вороне.

– Ешь, – сказал, как отрезал.

Затем щёлкнул рыле на печке, дав газовой конфорке загореться. Вот уж что работало без ворожбы, так это газовая печь. Водрузил на неё чайник. Достал из хлебнице пару пряников, налил чай в кружку и поставил перед девкой. К тому моменту, пока Сила готовил чай, Ворона успела смести с тарелки весь сыр, колбасу и доедала квашенную капусту, держа ложку, как ребёнок. Иногда она следила за ним, не отрываясь от еды. Пихала в рот так, что щёки надувались. При других обстоятельствах это выглядело бы забавно и мило, но не сейчас.

Некоторое время Медведь смотрел на неё, анализируя поведения упырки и сам факт её появления в его доме, а после, когда она выпила горячий чай одним махом и затолкала пряники в рот, чуть ли не давясь ими, повёл её спать, уложив в зале на диване и укрыв тёплым, из верблюжьей шерсти одеялом.

Утро вечера мудренее. Правда, перед тем, как выйти, строго наказал, чтобы она никуда не уходила. Так и не поняв, вняла она речам или нет, Медведь ушёл в свою комнату и долго ворочался, прислушиваясь к Вороне, которая некоторое время просто лежала, а потом, к удивлению Силы, уснула.

Разбудил Могильщика рык, больше похожий на тот, что издают летучие мыши. Подскочив с кровати, Медведь прошлёпал в зал. Упираясь в стены руками и ногами, как при первой их встрече, почти под самым потолком сидела Ворона, и смотрела недобрыми золотистыми глазами на Кощея, который, скрестив на груди руки, корчил недовольную мину, глядя на упырку в ответ.