– Что? Да… – Гриша на рефлексах согласился, плохо понимая, что ему лучше делать.

Александр Анатольевич насмешливо вернул ксиву Грише. Тот облегченно вздохнул.

– Как я говорил, психолог нужен не только проблемным детям, даже полностью стабильным и самодостаточным детям и взрослым бывает нужна помощь и поддержка, и…

– Но, как я понимаю, – перебил Гриша – школьный психолог не может без причины заниматься с каждым ребенком, с каким считает интересным.

Они боролись взглядами.

– Верно, – Александр Анатольевич нарушил молчание. – У Миши действительно были определенные проблемы, но не уверен, что я вправе их обсуждать.

Он скрестил руки на груди.

– Знаю, – Гриша был готов к этому – но ребенок пропал. Я должен быть уверен, понимаете? Нам надо собрать о нем побольше информации, чтобы точно понимать, что он убежал сам, и куда он мог пойти. Были ли у него…

– У него не было друзей в школе, ясно? – грубо остановил Гришу учитель. – Его никто особо не любил.

– А… – Гриша подвис. – А почему? Что с ним… – Александр Анатольевич тряхнул головой.

– С ним все в порядке! – психолог немного повысил голос. – Он был хорошим ребенком. Извините. – Он снова вернулся к нормальному голосу.

– Так, значит, что-то было не в порядке? – Гришу начинала раздражать эта игра в вопросы. Александр Анатольевич всем своим видом показывал, что знает ответ, но не решается говорить. – Слушайте, мне…

– У парня были проблемы с родителями. Серьезные. – Психолог покачал головой.

– Проблемы с родителями? – Гриша нахмурился – Валерия Михайловна сказала, что мальчик был из благополучной семьи…

– Нет. – Александр Анатольевич говорил с нажимом. – Родители не пьющие, при деньгах, все нормально. Только… – Он поморщился, будто сталкиваясь с тараканом в ванной. – Родители, скажем так, завысили планку. – По выражению лица Александра Анатольевича было видно, что он сильно сглаживает углы.

– Вы не могли бы?..

– Грязные подробности? – мужчина горько усмехнулся. – Конечно. Обычная история: ребенок просто не выдерживает всех амбиций родителей. Знаете как это бывает: «четверка – это не пять, мы идем на медаль… в третьем классе» и все в таком роде. Он был милым мальчиком, старался… – Александр Анатольевич уже активно возмущался и жестикулировал. – Дошло уже до того, что заикался и плакал у доски. Если у вас будут дети, лейтенант, дайте им право на ошибку… – психолог отстраненно смотрел в окно. – Его, конечно, не били, но у родителей и так достаточно рычагов давления на своих детей. Полагаю, после одной из истерик он и сбежал, – подытожил Александр Анатольевич.

– Я слышал, – Гриша заговорил после паузы, – Крестовоздвиженский резался. Это правда?

– О, вижу вы все же прочли мои предыдущие показания… – он хохотнул – ведь так? Прочли?

– Да, разумеется, – Гриша снова похолодел.

– А… Ну ладно… – Александр Анатольевич смотрел на него весьма подозрительно.

– Так резался или нет?

– Да, у него были следы на руках, и мы говорили об этом, но разве это имеет значение? – Гриша сглотнул; слишком уж вкрадчиво смотрел на него учитель.

– А он не мог… Пойти в какое-нибудь место, где его не найдут, и совершить самоубийство? – Александр Анатольевич усмехнулся.

– Не думаю, скорее просто сбежал. Вы еще молоды, лейтенант… Вы представляете, какая нужна сила воли, чтобы отнять жизнь у себя самого? А десятилетний мальчик… Сомнительно, лейтенант, очень сомнительно. – Он не мигая смотрел Грише прямо в глаза.

– Ладно, я лично услышал ваше мнение, – Гриша достал из кармана пачку бумажных стикеров и взял со стола психолога ручку – я оставлю вам свой номер, если вдруг все же вспомните что-то важное, позвоните мне. – Он отклеил стикер с цифрами и прилепил его к столу. Подняв взгляд, он обнаружил, что Александр Анатольевич смотрит на него задумчиво и весьма подозрительно.