Под грохот и лязг грузовика на холме появились остальные члены группы. Молчун обернулся и помахал Язве: проезжаем. Кавалькада обогнула его байк не сбавляя скорости и продолжила путь. Сова на мгновение попыталась заглянуть через прутья решётки в кузов проносящегося мимо транспорта с рабами. Молчун усмехнулся, глядя как она вытянула свою длинную и по-девчачьи тонкую шею. Сова заметила его взгляд и поспешила отвернуться. Молчун расхохотался – получилось довольно зловеще из-за противогаза – и с места бросил байк вперёд, чтобы снова занять своё место в построении.

Кавалькада въехала в Седьмой Перекрёсток под залпы винтовок стражи на стенах: через степь наперерез мотоциклам бросился, сверкая алыми язвами на морде и боках пёс – худой, истощённый, но полный безумной ярости. Судя по ошейнику и остаткам цепи на шее, когда-то это было домашнее животное из какой-нибудь соседней деревеньки. Зверя свалила только третья пуля. Кто-то наверху захохотал и потребовал свой выигрыш: видно, на каждую тварь делались ставки.

Вскоре небольшой караван оказался заперт в тесном штурмовом коридоре за воротами: узкий проход, бойницы по бокам и сверху, ощетинившиеся десятками стволов. Язва дала знак и все заглушили моторы. Последним – Ротор, который нахмурился и побагровел, едва сдерживаю гнев: «предбанник» – для торговцев и пилигримов! Братьев обязаны пропускать без проверок. Однако сомнений не осталось, когда из боковой двери появился Бочаг – один из медиков Седьмого Перекрёстка. Бочаг, жирный и сам по себе, в костюме химико-биологической защиты выглядел по-настоящему огромным: докторский чемоданчик в его огромной лапе казался не больше кошеля.

Бочаг подковылял к Язве и протянул ей для пожатия руку в плотной резиновой перчатке. Язва презрительно хмыкнула и руки в ответ не подала:

– С каких пор начали досматривать братьев, Бочка? Или всё ради того, чтобы меня полапать, старый ты кобель?

– Что у тебя лапать, саранча сушёная! – хрюкнул Бочаг в ответ и ткнул пальцем в грудь Язвы через кожаный жилет, – У нас карантин: проверяем всё и всех. С севера, востока и запада – тревожные новости.

– А с юга? – вмешался в разговор Стука.

– А с юга как обычно – орда немытых ублюдков, которые мечтают добраться до ваших нежных северных задниц…

– Эту песню мы уже слышали, – прервала его Язва, – Давай уже, проверяй груз и впускай нас, старый хряк!

– Я должен проверить не только груз: вас всех тоже, – Бочаг открыл чемодан и продемонстрировал шприц с прозрачной желтоватой жидкостью.

– Я за своих ручаюсь головой. А что у тебя в этой тыкалке – знать не знаю. Так что повторяю в последний раз: проверяй груз и открывай ворота. Среди наших все здоровы, – Язва занервничала при виде шприца: с детства их не любила, даже ради кайфа не пользовалась никогда. Однако этот страх лишь сильнее разозлил её.

– Все здоровы, говоришь? Где же ты училась на медака, Язвушка? – хохотнул Бочаг, делая шаг ей навстречу со шприцем в руке. В следующее мгновение в его обширный живот упёрлось острие массивного кинжала. Язва надавила лезвием чуть сильнее, и ткань защитного костюма Бочага зловеще затрещала. В ту же секунду послышались звуки взводимых курков и досылаемых в стволы патронов: братья-гвардейцы в любую секунду могли бы размазать всю кавалькаду в кровавые сопли в этом каменном мешке.

– Я много практиковалась в прикладной анатомии, Бочажок. Делай, как велит закон, а не твоя блажь! Братья входят в крепость без досмотров и прочего геморроя. Или наш Курган должен напомнить вашему Князю, почему ввели это правило? – Язва заговорила спокойно, без угрозы или ярости в голосе, равно как и без страха. Это произвело на Бочага впечатление и он сделал пару шагов назад. На несколько мгновений повисла напряжённая, звенящая тишина. Вдруг Бочаг расхохотался и опустил шприц.