Таисия остановилась. Принюхалась, раздувая ноздри, сторожко. Затем, успокоившись, скользнула в калитку. Тяжко опустилась на завалинку.

Давно не покидала свое жилище. И сегодня, возвратившись, гораздо сильнее чем обычно почувствовала острую, почти физическую боль, которая возникает только у Старшей, рядом с разрушенным ведьминским кругом.

Вот он круг бывший. Только глаза закрой и увидишь. Там, за густым малинником стоял дом Синявы. Нет Синявы. Сгинула где-то на фронте еще в сорок первом.

У ручья жили сестры, Марийка да Злата. Эти просто ушли, разуверились. Ушли в своем праве, поскольку сказано было, что хранить ведьминский круг, сокровища славянские заповедные должен триста тридцать лет да три года. Завещано то было богами старыми, передано волхвами истинными, вслед за богами ушедшими. Минул отмеренный срок, да разве все предусмотришь наперед? Разве нет уже опасности? Разве успокоились, сгинули черные маги Востока во главе с окаянным проклятым Засибуром?

«Нет опасности», – посчитала и Алеся, что южнее жила, у оврага. Тоже ушла на фронт. И сердце вещует, что жива осталась, да не вернется уже.

И напрасно Таисия заклинала, доказывала, месяц в ясную воду роняла. Не поверили ей Младшие. И зря ведь, зря! Разве не маги жестокие тевтонов глупых облапошили, приманили тайными знаниями, открыли для них свои горные крепости? Они!

Почитай полземли на Русь войной подняли, да и не в первый раз. Руками орды иноземной сокровища добыть хотели. Сорвалось, хоть и цену пришлось заплатить кровавую. Только все равно не уймутся. А попади им в руки предметы заветные – конец миру. Пойдет брат на брата, отец на сына, до самого конца, безжалостно.

Для того ли ведьмы родные места почти четыреста лет как покинули, да на земле сибирской, где сама природа-матушка помогает, круг свой строили? Нет – не для того.

Но как управиться? Нет круга, почти нет силы. Одна осталась Старшая – Таисия.

Ответ, казалось, нашелся еще перед войной. Лешак, старый дурень, как-то закружил, замотал в трех соснах анжинера заезжего, что обещанной подводы на станции не дождался, да решил напрямки по лесу срезать. Покуражился хозяин лесной, да увлекся: на третий полдень анжинер силу подрастерял и едва дух не испустил. Притащил его Лешак смущенный к Таисии отваживаться.

Поворчала ведьма, но очухала доходягу. Мороку навела, молодкой прикинулась, отпарила в баньке, приласкала. Размяк анжинер, как квашня на печи – себя не помнил. Грех не попытать было про дела державные. Столько порассказал – диву давалась. И про правителей новых, без роду-племени, но гонором иным царям под стать, и про коловерчение в стране великое.

Все в новинку было Старшей, Таисии, даром, что до людей рукой подать. Но людям – людское, а ведьмам – ведьминское, до той поры пока нет их схрону прямой угрозы.

Прибыл анжинер в Сибирь прямиком с Малороссии, где с другими знающими строил запруду для добывания инергичества. Рассказ его заворожил Таисию. Так и стояла перед глазами степь древняя, которую волны Днепра словно одеялом непроницаемым укрыли на столетия. Тут-то и пришла в голову мыслишка – схрон заветный под водой обезопасить, да такую же запруду в здешних краях заморочить. Засибур проклятый никогда схрон под водой не учует и до него не доберется.

Легко замыслить, да сделать сложно.

Порядили-посудили с Синявой да Алесей – трое их еще оставалось, делу верных, да провели обряд надежный, только растратный крайне. Почитай пять годков потом в себя приходили, силы восстанавливали. Однако, удалось все. В Москве правители-выскочки неожиданно для себя уверились: быть запруде великой на земле Бердской. Жаль только война грянула, чарами магов наведенная – как чуяли. Отсрочилось дело, а теперь и вовсе зачахнуть может.