– Добрый день, а где у вас тут продукты?

Нехотя посмотрев на меня ничего не выражающим взглядом, продавщица сказала:

– Молоко кончилось, что я вам, корова, что ли?

– А когда будет?

– Послезавтра.

– А завтра?

– А завтра мясной день.

От осознания верности своей догадки у меня зашевелились волосы, я пулей вылетел из магазина. Ну его, базарный день подожду.

Тут же, сбоку от магазина, я заметил стенд – это было что-то вроде местного органа печати. Сверху крупными буквами было написано: «Ночной трудень», внизу поменьше, видимо, девиз:

Каждый раз идем на бой

Мы со снегом всей гурьбой.

Соберем своим скребком

Мы весь снег в единый ком!

Дальше было несколько маловразумительных заметок. В них трудней из снегоробов призывали улучшать и повышать. А продавщице «Мяса-Молока» объявлялась благодарность от всего народа за ударный труд. В самом конце сообщалось о том, что сегодня, в 20:00, на Праздной площади будут танцы. «Вот и пообщаюсь с местным населением», – отгоняя некстати всплывающий образ капитана Кука, подумал я.

Время до восьми оставалось прилично, поэтому я решил пойти вздремнуть в экскаватор, который мысленно уже называл своим. Погода была нежаркой, народу по-прежнему не было видно, так что моему сну, кажется, ничто не угрожало…

«Креститься надо, когда кажется, – подумал я минут через десять, когда проснулся от скрипа открывающейся на ржавых петлях двери экскаватора. К моему изумлению, из двери на меня глядело то же симпатичное девичье лицо, что и возле трубы при моем появлении в Козявино. – Она что, шефство надо мной взяла?»

– Аглая! – сделав на ступеньке некое подобие реверанса, сказала девушка.

«Облаял? Могла я? Нагая?» Я честно не дослышал и не совсем проснулся, поэтому не очень вежливо уточнил

– Чего лая?!

– Агротехническая лаборатория – Аглая, – не смутившись, ответила девушка.

– Ага… Максим, и меня еще не расшифровали, можете заняться, – включился в игру я.

– Ну это мы быстро: максимально симпатичный. Подойдет?

– Прямо в точку, примерно так и думал, почему мне раньше никто не говорил? Надеюсь, вы действительно так считаете?

– Ну, считаю я не очень, я же агротехническая, а танцую, говорят, хорошо – пришла вас пригласить.

– За что такая честь?

– Здравствуйте, Козявино разве не помните?

– Помню. Вас, пожалуй, забудешь.

– Кому чего с лопастей упало, то, стало быть, его и есть.

– Интересно. Что же вы убежали, меня бросили?

– Испугалась, такое еще никогда не падало, а вернулась, – вас нет. Хорошо, дядя Коля рассказал, куда вас отправил, тут-то я сразу нашла. – Пойдете? – как-то уж слишком утвердительно спросила она.

– Прямо сейчас? Я собирался, но, думал, посплю пару часов.

– Не успеете. Еще познакомиться надо.

– С мамой, что ли? – я несколько напрягся.

– Зачем с мамой, со мной, – она поднялась в кабину и решительно захлопнула снова скрипнувшую на ржавых петлях дверь.

«Вот это гостеприимство», – успело пронестись в голове, прежде чем вихрь «аглая-моглая-нагая-леглая…» затянул меня вместе с сознанием в какую-то воронку, немного напоминавшую мой спуск по «водяной горке», но гораздо более приятный и впечатляющий.

– Здравствуйте, Козявино, – сказал я через неопределенный промежуток времени, когда, вылетев из воронки, уткнулся на этот раз губами в такой родной уже влажный висок. – У вас всех так встречают?

– Не знаю, до этого люди не прилетали.

– А что прилетало?

– Ну вещи всякие, приборы, в базарный день еда.

Слова, не достигая сознания, хороводом кружились в теплом сиянии закатного солнца. Я казался себе какой-то мухой в янтаре, из которого уже миллион лет не хотелось выбираться…