Сырой, тяжелый воздух обволакивал, проникая под одежду, до самых костей. Артем, хромая и ощущая каждый ушиб, выбрался из искореженного фюзеляжа на вязкую, чавкающую грязь. Запах тлена, сырой земли и невыразимого разрушения ударил в нос с новой силой. Он оглянулся на самолет, его когда-то гордый стальной корпус теперь был изуродованным остовом, наполовину увязшим в бурой жиже.

За ним, один за другим, выбирались пассажиры. Их лица были бледны, в глазах застыл немой ужас. Шок, отрицание, истерика – весь спектр человеческих реакций на немыслимое горе проступал на их лицах, словно невидимая печать. Молодая женщина, кажется, по имени Ольга, упала на колени, из ее горла вырвался надрывный, беззвучный крик. Пожилой мужчина, Виктор, пытался стряхнуть грязь с дорогого костюма, его движения были резкими, полными нервной энергии. Елена, пожилая учительница, сидела на обломке крыла, прижав к груди видавшую виды сумку, ее взгляд был направлен в пустоту. Подросток Саша, ссадины на лбу, смотрел вокруг широко раскрытыми, полными потрясения глазами.

«Мы должны сосчитать, сколько нас», – голос Артема, несмотря на внутреннюю дрожь, прозвучал твердо. Он постарался придать ему максимальную уверенность, хоть сам и не чувствовал ее. Он был пилотом, обученным принимать решения в стрессовых ситуациях, но такой катастрофы не было ни в одном симуляторе, ни в одном учебнике. Он был лидером поневоле, и ответственность за выживание этих людей тяжелым грузом легла на его плечи.

Мария, молодая врач, которая уже успела осмотреть второго пилота, энергично кивнула. Ее руки, несмотря на очевидное волнение, были быстры и точны. Она начала перекличку, называя имена, которые Артем слышал мельком во время посадки. «Господин Смирнов?» – «Здесь». – «Миссис Петрова?» – «Я… я здесь».

Постепенно, с трудом, они собрались в небольшую, сплоченную горем группу. Двадцать человек. Единственные, кто избежал неминуемой гибели. Он ощутил пронзительное, почти физическое чувство одиночества. Миллиарды людей, целая цивилизация, исчезли, смытые одним гигантским вздохом планеты, и теперь они, горстка чудом уцелевших, стояли посреди бескрайней, мертвой пустоши. Это порождало глубокое чувство вины выжившего, которое он старался подавить, но которое подсознательно давило на него.

«Что… что нам теперь делать?» – спросил кто-то из толпы, его голос был надломлен.

Виктор, бывший бизнесмен, шагнул вперед. Его лицо было жестким, глаза – холодными. «Очевидно, ждать помощи. Кто-то же должен нас найти».

Артем покачал головой. «Помощи не будет. Мы видели это. Волну. Она накрыла все. Радио молчит. Если бы кто-то выжил, мы бы знали». Его голос был лишен надежды, но не жестокости. Он говорил факты, каким бы чудовищными они ни были. «Мы одни. Совершенно одни».

По рядам прошел стон. Кто-то всхлипнул. Саша, подросток, ссадины на лбу, сжал кулаки, на его лице отразилась смесь страха и ярости. Елена тихонько начала бормотать молитву.

«Тогда что?» – Виктор скрестил руки на груди. В его вопросе уже чувствовался вызов.

«Для начала, – произнес Артем, глядя каждому в глаза, – нам нужно найти воду и хоть какое-то укрытие. Здесь оставаться опасно. Самолет может в любой момент развалиться, да и грязь эта… кто знает, что в ней». Он посмотрел на Марию. «Мария, вы врач. Ваша помощь будет жизненно необходима». Затем его взгляд упал на Дмитрия, инженера-строителя. «Дмитрий, ваши навыки могут быть бесценны».

Артем чувствовал, как начинает работать его пилотское мышление – логика, расчет, быстрое принятие решений. Он должен был взять ситуацию под контроль. Это был его долг, его ноша, даже если он не хотел быть этим лидером.