Лена – женщина с идеальными пропорциями, с мягкими изгибами бёдер и тонкой талией, которые даже в домашнем трикотажном платье создавали впечатление безупречной женственности – с нежной заботой аккуратно сняла с его плеч пиджак и бережно повесила на старинную деревянную вешалку возле входной двери. Её шелковистые темно-каштановые волосы волнами спадали на плечи, обрамляя овальное лицо с нежным макияжем, который подчеркивал глубину её глаз и мягкость черт.

– Чаю? – тихо спросила она, чуть склонив голову и одарив Андрея взглядом, наполненным теплотой и участием.

– Да, – едва заметно кивнул Андрей, благодарно коснувшись её тонкой, изящной руки.

На уютной кухне всё оставалось привычным и неизменным: белоснежные стены, сверкающие медные детали кухонной утвари, старинный чайник с затейливым узором – семейная реликвия от бабушки Лены, которую она трепетно хранила как связь с прошлым. Лена включила электрический чайник, наполнивший пространство тихим шипением закипающей воды, её легкая походка создавала впечатление танцующей нимфы, и она достала из шкафчика две их любимые чашки: его – с изображением винтажного паровоза, пускающего клубы дыма, свою – с нежными акварельными цветами, словно сошедшими с японской гравюры.

Андрей медленно опустился на диван в гостиной, его взгляд казался отрешённым, полностью потерянным в глубинах собственных воспоминаний. Лена, чьи природные изгибы и мягкие движения создавали ауру неги и женственности, принесла ароматный чай, аккуратно поставила чашки на журнальный столик, села рядом, легко касаясь его плеча, и ласково прижалась, даря своим присутствием молчаливую поддержку.

– Давай поговорим, – мягко произнесла она, едва касаясь его руки кончиками пальцев.

И Андрей начал свой неторопливый, прерывистый рассказ. О бабушке Валентине Петровне, удивительной женщине, которая была для него целой вселенной уральских легенд, традиций и мудрости. Её натруженные руки всегда помнили прикосновение земли, а глаза, казалось, хранили сотни историй, не записанных ни в одной книге.

– Она была такой удивительной, – голос Андрея предательски дрогнул. – Ты же помнишь, что она могла лечить травами, которые собирала сама, и знала такие истории о местных духах и существах, что они казались самой настоящей реальностью, а не выдумкой.

Лена внимательно слушала, не перебивая. Её тонкие пальцы нежно массировали его напряжённую ладонь – маленький, почти незаметный жест поддержки, который значил больше любых произнесённых слов.

– Помнишь, я рассказывал тебе? – продолжил он, глядя куда-то сквозь стену. – Бабушка всегда говорила, что в их краях существуют особые законы, совершенно не подчиняющиеся привычной городской логике. Что между старыми домами и в глубинах леса живут странные существа, которых никто не может увидеть, если они сами того не пожелают.

– Похоже на старинный уральский фольклор, – тихо заметила Лена, бережно поддерживая разговор.

– Это было нечто гораздо большее, чем просто фольклор, – настаивал Андрей с неожиданной горячностью. – Она знала множество древних сказаний, которых нет ни в одном сборнике.

Чай в чашках медленно остывал, наполняя комнату тонким травяным ароматом. За окном мерцающие огни ночного города создавали странный, завораживающий калейдоскоп движущихся теней. Они сидели так близко друг к другу, почти сливаясь в одно целое – две родственные души, соединённые в этот глубоко эмоциональный момент жизни.

– Я не успею на похороны, – с горечью признался Андрей, сжимая ладонь Лены. – Но мы поедем вместе в Каменногорск, чтобы оформить наследство. Два гектара земли, старый дом… Я должен увидеть это своими глазами.