Дом вверх дном Виктор Кабакин

1

Наконец-то в семье Владимира Викторовича воцарилась прежняя, почти домашняя атмосфера.

А до этого было несколько беспокойных дней. Сначала у дочери поднялась температура, и появился кашель, вроде как ни с того, ни с сего. Пришлось вызвать врача, и тест на пресловутый коронавирус дал положительный результат. Через два дня – такая же картина у матери. Потом заболел сам Владимир Викторович, правда, у него в отличие от жены и дочери тест – отрицательный. Все трое отделились друг от друга, закрылись в разных комнатах, общались только по телефону, пищу принимал каждый в отдельности. Тоска, скука, тревога. Четыре стены и мобильник в руках.

Заболевание продолжалось больше недели, после чего оно вроде стало уходить. Врач сказал, что им очень повезло, так как болезнь пошла по легкому сценарию. Однако семья решила покинуть столицу и перебралась в загородный дом.

Но тут случилась новая напасть – все члены семейства лишились обоняния. Доктор успокоил – при этой болезни такое случается. Обоняние возвратится, надо только подождать. В саду расцвела сирень, но никто из домочадцев не ощущал ее аромат. Беда…, беда…

Каждое утро, ровно в десять часов, возле особняка, что рядом с заросшим прудом, останавливалась оранжевая легковая автомашина. Из нее выходил молодой человек, нагруженный пакетами и контейнерами, которые он заносил в дом. Девушка, живущая с родителями в доме, как бы случайно выходила в это время погулять в сад.

– Здравствуйте, Мария, – вежливо говорил ей молодой человек.

– Здравствуйте, Сережа, – важно кивала головой Мария и неизменно спрашивала: – Как там Москва?

– Москва – словно осажденный город, – весело отвечал Сережа. – Замерла. Улицы опустели. Всюду патрули и проверки. Меня трижды останавливали, спрашивали, куда и зачем еду.

Пока Сергей заносил на кухню пакеты, Мария, сидя на скамейке, ожидала его в саду. Ей нравился этот симпатичный и никогда не унывающий паренек.

– Сережа, а почему бы вам не побыть здесь подольше? – спросила девушка, когда он наконец вышел из дома и направился к машине. Мария делала вид, что рассматривает крупные кисти махровой сирени, пушистые лепестки которой напоминали ресницы гламурной модницы. И глубоко нюхала воздух. Иногда ей казалось, что до нее доносится волшебный аромат. И тогда она счастливо улыбалась.

Сергей остановился возле нее.

– Не могу, у меня еще много дел. Сейчас, когда рестораны позакрывали, люди чаще стали заказывать еду на дом. Да и ваш отец может рассердиться, а я не хочу лишиться работы.

– Жаль, – вздохнула Мария. – В этой глуши такая тоска, и не с кем поговорить.

– Почему тоска? В саду сирень распустилась, вокруг лес, рядом пруд, птички весело поют. Красота. Романтика.

– Сирень. Сирень. Еще бы я ее чувствовала, – грустно усмехнулась девушка.

– Хотите, я расскажу стихотворение, чтобы поднять вам настроение, – Сергей рассмеялся: – Вот уже и рифма получилась.

– Хочу, – оживилась Мария, устраиваясь удобнее на скамейке.

– Нет, пожалуй, я лучше спою.

Сергей подошел к машине, открыл багажник и достал оттуда гитару. Возвратившись, он загадочно улыбнулся девушке, уселся рядом, ловко перебрал струны и запел. У него оказался мягкий тенор, которым он владел очень даже неплохо. К тому же он то и дело поглядывал на Марию, отчего та слегка смущалась.

Мария, как зачарованная, слушала его.

– Это ваше? – тихо спросила она по окончании пения.

– Нет. Песня называется «Колдовство», но, к сожалению, я не знаю автора.

– Еще. Еще что-нибудь, – потребовала Мария.

Сергей с чувством поиграл пальцами по струнам, настраиваясь на желательный лад, и по саду понеслась удалая мелодия про черные очи.

– Ой, как здорово! – воскликнула Мария и добавила. – А у меня тоже черные очи.

Сергей опять лукаво, одними глазами, усмехнулся.

– Молодой человек, где вы научились так хорошо петь? – раздался со стороны высокой веранды женский голос.

Во дворе появились миловидная, хорошо одетая женщина.

– Мама, познакомься. Это Сережа. Он привез нам пиццу и много другой еды.

– Знаю я Сережу. Исполнительный молодой человек. Вот только не думала, что он к тому же талантлив. Спойте что-нибудь еще.

Смущенный Сергей чуть задумался, глаза его покрылись легкой поволокой, и он задушевно исполнил щемящий романс «Признание» Николая Заболоцкого.

– Любите этого поэта? – спросила Светлана Владимировна, пытливо разглядывая молодого человека. Так порой смотрит учительница на нового ученика, желая узнать: кто он и на что способен. Или, как врач на больного, чтобы поставить верный диагноз.

– Очень. Великолепный поэт.

– Вы где-то учились пению и игре на гитаре?

– Мой отец любит этот инструмент, от него я научился перебирать струны. А потом стал сам себе подпевать. Вот и все мое учение.

– Думаю, вам надо развивать свои способности. Кстати, автор стихов первой песни Леонид Дербенев, а музыку написал Александр Флярковский.

– Моя мама, между прочим, режиссер в театральном институте, – гордо заявила Мария.

Сергей встал.

– Мне, пожалуй, пора ехать. Меня ждут заказчики.

– Сергей, привезите мне завтра томик стихов Заболоцкого.

Парень, садясь в машину, кивнул головой.

– Ох, и хитер этот Сережа, артистическая натура, – глядя ему вслед и покачивая головой, многозначительно произнесла Светлана Владимировна. – Знает, какие песни петь.

– Ты о чем, мама? – спросила Мария и покраснела. Хотя обычно смутить ее было непросто.

– Да так, – улыбнулась Светлана Владимировна.

2

– Сумасшествие. Мир точно слетел с катушек и перевернулся вверх дном. Больные умирают тысячами, города закрываются один за другим, предприятия прекращают работу. Людей на домашний режим переводят, чтобы они меньше общались, а они вместо изоляции на курорты и за границу собираются. Говорят, что на самолеты уже на месяц вперед раскуплены билеты и гостиницы забронированы. Прямо, пир во время чумы. Должны же быть у людей здравый смысл и чувство самосохранения! Вот ты, например, бережешь себя, прививку сделал.

Владимир Викторович хмуро ходил по комнате на втором этаже загородного дома – в своем рабочем кабинете на то время, которое он вынужден проводить здесь в виду вынужденной изоляции.

Его друг и деловой партнер Борис Иванович важно кивнул головой: Развалившись в кресле, он ножом очищал яблоко, разрезал его на аккуратные кусочки и неторопливо кушал. Внешне, да и по характеру они казались антиподами. Высокий и стройный, с узким и нервным, гладко выбритым лицом Владимир Викторович был по натуре порывистый и неусидчивый и, в то же время, несколько мнительный и сомневающийся, хотя старался тщательно это скрывать. В отличие от него Борис Иванович чуть ниже среднего роста, склонный к полноте, с модной и аккуратной бородкой и усиками под хрящеватым носом, всегда уверенно держал себя и никогда не терял присутствие духа. За что бы он ни брался, он знал, как надо делать и обязательно доводил дело до конца. Эта его черта чрезвычайно нравилась Владимиру Викторовичу и была предметом его зависти.

Хотя партнеры были как огонь и вода, тем не менее, дружили уже много лет, каждый понимал другого с полуслова, им не надо было церемониться и что-то скрывать друг от друга.

– Успокойся. Такое в истории человечества не раз бывало, – рассудительно говорил Борис Иванович. – Чума или оспа косила людей, как траву, а они устраивали пиры. Люди особо начинают ценить жизнь и стремятся на полную катушку насладиться ею, когда чувствуют запах близкой смерти. Люди должны порой сходить с ума, чтобы оглядеться, немного подумать, что-то уразуметь и нестись дальше. Мир периодически надо встряхивать, чтобы он не зажирел, не заленился и не пожрал сам себя. Увы, опыт прошлого мало кого и чему учит.

Этот Борис Иванович был немного философом, и весь его вид свидетельствовал о том, что кто-кто, а уж он никогда «с ума не сойдет», ибо всё у него разложено по полочкам и находится под полным контролем.

Владимир Викторович резко остановился прямо перед ним и вперил в коллегу острый взгляд:

– Ты о чем? Неужели все так критично?

– Считай, что я образно выразился. Хотя, как посмотреть, если в мире умерло от болезни уже более пяти миллионов.

– Ну-ну, нечего людей пугать. Вот и моя дочь туда же: стоит мне чихнуть, она кричит: «Папа, ты снова заболел? Померяй сейчас же температуру». – «Мне муравей в нос залез», – отвечаю в шутку ей. – «Нет, не обманывай. Ты точно заболел» – сует мне термометр и строго так смотрит на меня. Во время пандемии у нее развился целый комплекс подозрительности – всюду и во всем видит источник заражения. Носит с собой бутылочку с разбавленным спиртом и «пшикает» все подряд. Мы уехали из Москвы, чтобы спокойно переждать пик пандемии. Как думаешь, долго она продлится?

– Долго, – уверенно ответил Борис Иванович. – Чума в средние века продолжалась десятки лет.

– Сейчас не средние века, – выдохнул Владимир Викторович. – Медицина, гигиена, культура, воспитание – все несравненно выше. Да и не чума нынче. Возможно, месяца через три, ну, четыре все закончится.