Я ещё долго сижу в подсолнуховом саду. Эх, если бы сюда можно было позвать маму и папу! И бабушку тоже, и даже Аруша. Здесь бы им ничего не угрожало. Ни Творец Страха, ни его гадкие проделки. Но при мысли о них я понимаю, что пора возвращаться. Не домой, потому что это чудесное место стало для меня настоящим домом, заменив всё, где я когда-либо была, а к ним, к маме и папе.

Я встаю с зелёной скамейки и иду ещё немного, пока не замечаю маленький домик. Кирпичный, с соломенной крышей и белоснежными ставнями. Вначале, когда я вошла в сад, там не было ни домика, ни двери – я просто оказалась в окружении ярких цветов. Но я понимаю, что дверь домика – это именно то, что поможет мне вернуться обратно в комнату, в свой мир, и я медленно приближаюсь к ней, чувствуя мягкую почву каждым пальцем на ногах. Я ненадолго задерживаю взгляд на двери, прежде чем повернуть ручку. Дверь со скрипом открывается, и я вхожу внутрь.

Я снова оказываюсь в ванной у себя дома. Снова окружённая сероватым светом душевой кабины. Бросаю взгляд на настенные часы – с тех пор как я ушла, не прошло и минуты.

Моя кожа кажется безупречно чистой, волосы блестят, как будто я только что приняла душ. Но плечи уже начинают ныть, будто я снова тащу за спиной эту гору кирпичей. Всё тело ломит, а веки не могут сомкнуться от усталости. Ещё совсем рано. Я добираюсь до кровати и падаю на зелёное стёганое одеяло, то самое, с выцветшими пуговицами по углам, под которым я сплю с пяти лет и которое раньше прогоняло ночные кошмары. Судя по стрелкам будильника на тумбочке, у меня есть ещё около часа, чтобы поспать, что мне сейчас нужно, как никогда раньше.

Что это сейчас было? Откуда в ванной появился сад из подсолнухов?

– Пенни, ты что, спятила?

Я подскакиваю от неожиданности. Оглядываюсь. Никого.

Но ведь я отчётливо слышала голос! На этот раз своими собственными ушами, а не во сне, голос в моей голове, отражающий самые мрачные мысли, которые одолевали меня. Я готова поклясться, что он раздаётся прямо за моей спиной. Но в этом бархатном, монотонном тембре я слышу то, чего раньше не замечала. В голосе слышится недовольство.

Я нашла Сад, и теперь Творец Страха разозлился. Громкость включена на полную мощность.

Я сворачиваюсь калачиком, зарываюсь лицом в прохладную подушку, и семя страха начинает шевелиться у меня в животе.

– Уходи, уходи, уходи, – умоляю я. – Хватит с меня кошмаров. Я очень устала. Пожалуйста, не надо.

Что, если голос говорит правду?

Неужели у меня в ванной в самом деле вырос целый сад подсолнухов? А вдруг у меня галлюцинации? Может быть, всё это просто обман чувств, и люди с пустыми глазами – всего лишь ночные кошмары, которые в итоге раскололи мой мозг, как гнилой орех. Я снова начинаю чувствовать себя такой же беспомощной, как и тогда, когда много лет назад стояла в лесу перед домом Творца Страха, у меня всё так же перехватывает дыхание, как будто я делаю в воздухе мёртвую петлю и мне нечем дышать.

Я прокручиваю в голове, как пытаюсь объяснить кому-нибудь всё, что со мной происходит, и представляю, что мне скажут в ответ. Лёжа в постели, я пытаюсь решить, стоит ли мне об этом рассказать и кому. Маме и папе? Даже если они выслушают меня внимательно и серьёзно, пусть даже они бы и хотели мне поверить, я уже вижу озадаченное выражение на мамином лице, как она протягивает руку, чтобы потрогать мой лоб. Как папа набирает номер телефона и говорит: «Мы отвезём тебя к тому, с кем ты сможешь обо всём поговорить. Он должен помочь». Я понимаю, что разговор с психологом, возможно, помог бы решить мою проблему, но он поверит мне ещё меньше, чем родители. Да и сколько денег придётся отдать за приём?