Мэтти встала с дивана, слегка покачиваясь от красного, которое оба пили. Определенно пора домой. Он настоял на том, чтобы поймать ей кеб, и она смотрела из отъезжающей машины, как постепенно уменьшается и исчезает вдали его силуэт. Губы ее сами собой растянулись в улыбке.

Он произвел на нее еще большее впечатление, когда на следующий день позвонил ровно в восемь, пока она шла по Уордор-стрит на работу, – чтобы пожелать ей доброго утра.

Сначала Мэтти волновалась, что отношения невозможно будет сочетать с работой, которая требовала от нее очень много внимания и присутствия до поздней ночи. Но их роман развивался очень медленно, и Джонни оказался старомодным романтиком.

– Я думала, они вымерли в последний ледниковый период, – сказала Кара, когда подруги в очередной раз обсуждали Джонни.

Ему нравилась клубная жизнь (на вкус Мэтти, пожалуй, даже чересчур), и он таскал ее по самым жарким ночным клубам Лондона, пока у нее не закружится голова. Нет сомнения, Джонни фонтанировал энергией и с ним было нескучно, к тому же она, похоже, ему всерьез понравилась, и это ей очень льстило. Она попалась на крючок – шепотом признавалась Мэтти Каре, – и земля ушла из-под ее ног тридцать восьмого размера.

Когда Джонни упомянул катание на лыжах, она пришла в восторг. Они никогда еще никуда не ездили вместе дольше чем на выходные, так что перспектива провести с ним десять дней в Швейцарских Альпах выглядела просто восхитительно. Вообще-то, думала Мэтти, она была бы счастлива провести отпуск с ним даже в палатке где-нибудь в полях, ну а в укрытых снегами горах, с часами с кукушкой и с таким количеством шоколада, что за всю жизнь не съешь… Да, пожалуй, она не против. Когда Джонни спросил, не позвать ли им с собой Кару и его друга Ника, Мэтти восприняла эту идею с восторгом. Лучшей компании для отпуска она и представить не могла, да и отдыхать вчетвером наверняка очень весело. К тому же кто знает? Что, если Кара и Ник друг другу понравятся?

Мэтти умоляла Бьянку дать ей отпуск.

– Сара справится и одна, я уверена, – говорила она, не сомневаясь, что заместительница с радостью ухватится за такую возможность, и в то же время втайне уповая, что та не примется за работу уж слишком старательно.

Бьянка согласилась, хоть и без большой охоты.

– Что-то я не замечала, чтобы ты, с тех пор как начала работать с нами, как-то уж очень сильно рвала задницу, – сказала она. – Но до отъезда сдай съемку DeVere. И смотри ничего себе там в горах не сломай.

От морозного альпийского воздуха у всех перехватило дыхание. Когда поезд прибыл в Церматт, Мэтти в немом восхищении вертела головой и запрокидывала ее назад, пытаясь охватить взглядом снежные вершины возвышающихся вокруг гор. Смеркалось, и пока друзья выгружали из багажного отделения сумки, их приветствовали мигающие огни деревни. Курорт оказался точь-в-точь таким, как она себе представляла: усеянным традиционными домиками-шале с покатыми крышами, чьи освещенные окна сияли золотом на фоне темного неба. Мэтти снова запрокинула голову: небо было глубокого синего цвета, а на нем – миллионы звезд. В последний раз она видела столько звезд много лет назад, в середине лета, в виноградных полях. Лондонское небо никогда не становилось достаточно темным для того, чтобы можно было любоваться звездами.

– Полнолуние, – сказала Мэтти, в восторге от вида сверкающего диска рядом с проступающей из темноты треугольной вершиной Маттерхорна.

– Оу-у-у-у! – завыл Ник. – Раньше я был оборотнем, но потом это прошло-о-о-о!

Джонни застонал:

– Чувак, только не это! Только не шутки про оборотня, ну сколько можно.