‒ Кин знает о чем-то из твоих намерений?

‒ Нет, ‒ ответила Айна твердо. ‒ Я хочу сокрушить его как зовущего, но при этом завоевать как парня. ‒ Она задумалась и выдохнула. ‒ В общем, здесь все сложно.

Айна снова щелкнула по серьге, оглядела меня и с азартом в голосе спросила:

‒ Скажи, неужели у тебя наконец появился мужчина и ты проводишь с ним время в городе?

Все застыли, уставившись на нее, а затем на меня. В этот момент я повесила свою сумку на крючок и уже возвращалась обратно к столу, но остановилась на половине пути.

‒ Боги, Айна, ты действительно таран!

‒ Так да или нет?

‒ Что именно ты хочешь знать?

‒ У тебя в городе мужчина? Это к нему ты ходишь, когда покидаешь академию?

‒ Спасибо за интерес к моей личной жизни, но предлагаю перенести эти обсуждения в женскую комнату или стремительно заверишь их, прямо здесь и сейчас.

‒ Ты шутишь? Я уже заинтересовала всех! Мы не можем поступить с ними так жестоко. Сама посмотри.

Я оглянулась и действительно обнаружила, что на меня уставились буквально все. Они тут же оттаяли и снова продолжили есть, как ни в чем не бывало, но я ощутила отзвуки явного любопытства, текущие в мою сторону. Юрай сделал несколько глотков чая и взялся за лютню.

‒ А я знаю ответ на вопрос Айны о городе и о том, что ты делаешь в Мараканде, но буду молчать, как благородный человек.

‒ Спасибо, Юрай. У тебя прекрасное чувство такта, ‒ ответила я, садясь за стол и с демонстративным укором глядя на Айну.

‒ Надеюсь, ты не смотришь на меня давящим взглядом? Напоминаю, что я слепая, если ты забыла.

‒ Как же тогда ты узнала, что я действительно смотрю так?

‒ По голосу. Люди всегда добавляют к такому специальный упрекающий взгляд.

Я засмеялась.

‒ Айна, ты удивительная!

‒ Хорошо, что ты хочешь знать обо мне? Спрашивай. Потому что я хочу знать о тебе.

‒ Тогда скажи мне, почему ты так часто уходишь в город и что ты там делаешь?

‒ Работаю, ‒ Айна говорила с набитым ртом. ‒ Мне нужны деньги. У меня есть цель. Очень важная цель. ‒ Последние слова она сказала серьезно, а ее дух налился напряжением, печалью и сильной, мучительной тяжестью. Это насторожило меня.

‒ Чем именно ты занимаешься? ‒ спросила я осторожно.

‒ Добываю сведения для разных людей.

‒ Что это значит?

‒ Подслушиваю. Достаю информацию, ‒ спокойно ответила она. ‒ Видишь, как я откровенна с тобой? Просто открытая книга! Готовься к тому же.

Все застыли после ее слов о работе.

‒ Ты что, серьезно? ‒ насторожился Тай.

‒ Да. А в чем дело?

‒ Это же опасно! Кроме того, это совсем неподходящее занятие для девушки!

Она щелкнула по серьге и с иронией посмотрела на него.

‒ Я сейчас заплачу. Кровью. Ты не можешь такое говорить серьезно. Ты же знаешь меня!

Крайм кивком головы указал на капитана.

‒ Еще как может. Тай у нас настоящий моралист, верный своим взглядам, как монашка ‒ обету священного целомудрия. И носится он с ним точно так же.

Тай сделал очередной глоток и ответил:

‒ Пей свой чай, будь так любезен, и не засоряй воздушное пространство своей бесконечной иронией и шутками, взятыми из самоучителя по остроумию. К слову, весьма затасканного.

Крайм засмеялся.

‒ Никогда меня не ставили на место так интеллигентно и скучно, честное слово! Ты можешь хотя бы раз просто грязно выругаться, как нормальный человек? Так, чтобы Мейли покраснела, заткнув уши, и на окне треснули горшки?

Айна скрестила руки на груди, в ней полыхнуло раздражение.

‒ Хватит! Хотите дебатов ‒ у вас есть для этого мужская комната, спорьте там хоть до крови из носа! У меня уже мигрень от ваших столкновений! ‒ Она повернулась ко мне. ‒ Итак, Кейра, достаточно откровенностей с меня. Твоя очередь. Теперь говори: с кем ты проводишь время в городе?