– Но какую-то странную, не нашу зону, с какой-то особенной радиацией, но это только моё предположение, – сказал я.

Мы прошли по подсаду еще метров пятьдесят. Вдруг, Колька увидел в стороне круг растаявшего снега. Мы подошли ближе к кругу. В кругу лежал пепел от сгоревшего дерева. Создалось такое впечатление, что дерево загорелось с вершины дерева и горело до самых корней.

– Странно, даже корней не осталось, – сказал Васька, поковыряв в земле палкой.

– И температура была большая, даже углей нет, остался только один пепел.

– Удивительно, – сказал Васька, – а подсад то сырой, – это какую нужно иметь температуру, что бы сырое дерево сгорело до пепла вместе с корнями.

– Или, скорее всего какую-то особенную радиацию, – сказал я.

– Вот это больше похоже на правду, – сказал Васька.

Васька повернулся лицом в ту сторону, откуда мы только что пришли, что-то прикидывая.

– А тебе не кажется Иванович, что вчерашнее серебристое облако светилось именно здесь?

– Может быть, – я прикинул расстояние, – да, похоже, что здесь.

– Это что же получается, подсад вырастает до десяти метров в высоту и сгорает от какой-то неизвестной нам энергии, связанной с этим облаком, поэтому здесь не растут большие деревья.

– Видимо, так, – сказал я. – И чем же это пахнет? А пахнет это, Вася, радиацией и, причём какой-то особенной, не знакомой нам.

Мы обошли небольшой круг по подсаду.

– Ты посмотри, ни одного следа, даже мышь не бегает, такое впечатление, как будто здесь мёртвая зона, – сказал Колька.

– А где собаки-то, – спросил Васька, покрутив головой в разные стороны.

Колька посмотрел в сторону леса.

– Однако там остались, на краю леса, они что-то чуют, поэтому и не идут сюда.

– Ладно, мужики, идем к арке, – сказал я, – собаки никуда не денутся, сюда они уже не сунутся, а будут ждать нас на краю леса.

Васька заглянул в коридор.

– Что-то у меня пропало желание спускаться туда.

– Ну, ты даёшь, а для чего же мы тогда сюда пришли, – сказал Колька.

– Вчера ты был храбрый, даже в ночь собирался идти сюда, а сегодня у тебя вдруг с чего-то пропало желание спускаться туда.

– А, вдруг, это тот коридор, о котором рассказывал мне отец, мы можем оттуда и не вернуться.

– Ну и что, чему быть того не миновать, – сказал Колька.

– А может, всё-таки рискнём, столько пройти и не посмотреть, что там внизу, потом жалеть будем, – сказал я.

Я был даже рад, что тащился сюда не напрасно, ведь кроме котлов и поляны мы нашли ещё и металлический коридор, глубоко уходивший в землю, а это уже что-то интересное.

– О, другом бы не пожалеть, – проворчал Васька, – кто его знает что там нас внизу ожидает.

– Ну что ж, придётся рискнуть, – после долгого молчания сказал Васька, и жестом руки пропустил меня вперёд.

Я, долго не раздумывая о возможных неожиданных последствиях, первым шагнул в коридор. Колька шел следом за мной, последним шел Васька. Из вещей мы взяли только фонари, остальное в рюкзаках оставили на входе. Правда, Васька повесил на плечо карабин. «Возьму на всякий случай, мало ли что, а может быть и кто.

– А вдруг там медведь живёт, – сказал он. Идя сзади меня, Васька светил фонарём во все стороны, но больше всего на стены, изредка останавливаясь и что-то разглядывая на них.

– Странно, – вдруг произнес он.

Я остановился.

– Что ты там увидел? – спросил я.

– Иди-ка сюда, Иванович, посмотри сюда.

И он посветил на правую стену. На стене виднелись какие-то знаки, и что удивительно, среди них были знаки, похожие на наши цифры. Единица, тройка, пятерка.

– А может, это их знаки так похожи на наши цифры, – сказал я.

– Да нет, вот смотри внизу, здесь тоже такие же знаки!