– Прости, – тихо проговорил Морис.

– Ничего страшного.

Наконец она приготовилась снова к нему подойти, стараясь не смотреть на лужицу рвоты на земле. Дышала ртом.

– Меня бы тоже стошнило, – сказала она. – А меня и стошнило, помнишь? Вчера, в машине.

– Правда?

– Да. Не помнишь?

– Нет.

Рядом, нарушая тишину, шумела река.

Наконец Морис заговорил:

– В багажнике есть аптечка.

Кэтрин почувствовала себя глупо: почему она сама не догадалась? Папа же доставал аптечку, когда Томми порезал палец в день отъезда из Веллингтона.

– Попробую ее достать, – сказала она.

– Давай иди, – сказал Морис, как будто она спрашивала его разрешения.

– Сперва проверю, как там Томми.

– Ладно.

Она подошла ко входу в пещеру и вгляделась в темноту.

– Томми, – позвала она тихо, чтобы он не испугался. – Томми, ты спишь?

В сумраке за корнями что-то зашуршало, и вылез брат. Он был весь в грязи и щурился от яркого света.

– С тобой все в порядке?

Он не ответил. Кэтрин помогла ему встать, отряхнула грязь с одежды, но он вздрогнул и отпрянул.

– Так-то лучше, – соврала она.

Томми исполнилось семь лет. Для своего возраста он был крупным мальчиком. Отец часто говорил, что он вырастет и станет похож на его старшего брата дядю Артура – бородатого здоровяка, который жил в Шотландии, преподавал в университете и курил трубку. Дядя Артур не нравился Кэтрин. Он никогда не улыбался и пах табачным дымом. Ей не хотелось, чтобы Томми вырос и стал на него похож.

– В чем дело, Томми? Посмотри на меня.

Его лицо было пустым, и ей стало не по себе. Вдобавок расширился его правый зрачок, и из-за черного стало почти не видно серо-зеленой радужки. Она взяла его за плечо. Он поежился.

– Стой смирно, хочу посмотреть. В чем дело? Смотри на меня.

Она заметила в его волосах с правой стороны запекшуюся кровь и осторожно коснулась этого места. Томми замычал и резко ударил ее по лицу.

– Нет, Томми, нет!

От шока слезы брызнули из глаз. Томми никогда ее не бил, ни разу, даже когда был маленьким. Он всегда был таким тихоней.

Чтобы он больше ее не бил, Кэтрин схватила его двумя руками и стала держать. Он заметался и издал ужасный гнусавый вой; чем дольше она его держала, тем громче он выл. Этот звук так ее встревожил, что она отпустила брата. Томми тут же затих, выскользнул из рук и направился к лужице воды, одной из многих среди камней на мелководье. Сел на корточки и уставился в воду.

– С Томми что-то не так, – сказала Кэтрин, вернувшись к Морису. Тот сидел, накрыв ноги джинсами, и смотрел на брата стеклянными глазами.

– Выглядит нормально.

– Он не говорит. И на голове кровь. – Она коснулась волос, показывая, где именно.

– Зато он ходит.

– Думаю, в аварии он ударился головой.

– С ним будет все в порядке.

– Откуда ты знаешь?

Вместо ответа Морис дважды хлопнул себя по запястью.

– Что это за мошки?

Кэтрин тоже прихлопнула парочку.

– Не знаю. Я видела их в первый день в месте для пикника у реки, но там их было намного меньше.

– Чесунчики.

– Откуда ты знаешь, как они называются?

– Я их так назвал.

Морис почесал здоровую ногу, словно желая доказать, что название оправданно. Кэтрин не стала спорить. Она достала одеяло из норы. Морис укрыл им ноги, стараясь укутаться как можно лучше.

– Пойду взгляну на машину, – сказала Кэтрин, – и попробую найти аптечку. Присматривай за Томми. Боюсь, как бы он в лес не ушел.

– Ладно.

Но как только сестра ушла, Морис натянул одеяло на голову, улегся и закрыл глаза.

За ночь машина сместилась. Поток отодвинул ее от берега, она частично перекатилась на крышу и переместилась на глубину; над водой остались лишь три колеса. Багажник слегка приоткрылся, но щель была слишком маленькой; внутрь Кэтрин заглянуть не могла. Она дошла до конца каменистой насыпи. Дождь прекратился несколько часов назад, и ей показалось, что уровень воды в реке чуть уменьшился. Она больше не слышала перестук камушков на дне. Если повезет, дойдет до машины вброд.