Ей казалось, что она увела Томми и Мориса далеко от реки, но та по-прежнему была совсем рядом. Низкие свинцовые облака нависли над верхушками деревьев. За ее спиной до самой земляной стены тянулся лес. Шагая среди камней, она подошла к воде, стараясь не смотреть на машину. Утес, с которого они упали, высился над противоположным берегом. Отвесная стена тянулась вверх и вниз по течению, насколько хватало глаз. По влажной черной каменной стенке стекали водопады; тут и там росли пучки растений. Наверх подняться было невозможно.

Стоило Кэтрин остановиться, и ее тут же окружил рой маленьких темных мошек. Она замахала руками, хлопнула по запястью и отпрянула, увидев на руке мазню из тел насекомых вперемешку с собственной кровью. Вытерла руку рукавом и почесала.

– Кэтрин. Кэтрин!

У входа в пещеру на коленях стоял Морис. Кэтрин к нему подошла.

– Я здесь.

– Не бросай меня там. Помоги.

Она нашла ветку, ту самую, на которую Морис вчера опирался. Даже с посохом брату было тяжело двигаться. Она разрешила ему на себя опереться, хотя ребра вспыхнули от боли. Через некоторое время она поняла, что больше не может его поддерживать, и помогла ему опуститься на бревно, наполовину вросшее в землю. Морис сел и вытянул перед собой раненую ногу. Он в отчаянии озирался. Его лицо посерело, под глазами залегли круги. Кэтрин слышала его хриплые вдохи, царапавшие горло и дребезжавшие во рту, прежде чем вырваться наружу сквозь потрескавшиеся губы. Он отмахивался от насекомых.

– Хочешь пить?

Брат кивнул. Она подошла к реке, но емкости для воды не было, и она набрала воду в ладони. Вернувшись к Морису, влила ему в рот оставшуюся в ладонях воду. Он облизнул губы; его язык побелел.

– Еще хочу.

– Я принесу еще. – В этот раз удалось донести еще меньше. – Я помогу тебе подойти к реке.

Морис покачал головой.

– Нет. Нога очень болит.

– Где?

– Внизу. Голень.

Кэтрин села на корточки и посмотрела, но у него были такие грязные штаны, что она толком не разобрала, что перед ней – грязь или кровь.

– Не трожь!

Она попыталась приподнять низ брюк пальцем.

– Надо посмотреть.

– Нет. Скоро кто-нибудь придет за нами. – Он взглянул на верхушку утеса в облаках.

– Дай посмотреть, Мо.

– Нет. За нами придут и отведут меня к врачу.

Морис озирался по сторонам, будто ждал, что из-за деревьев вот-вот появится полицейский или машина скорой помощи. Она подергала его за джинсы.

– Хватит.

– Расстегни ремень.

– Нет.

– Я должна осмотреть ногу! Мо, пожалуйста.

Он затряс головой, но потом повиновался.

– Только не трогай! Пообещай, что не будешь трогать.

– Ладно.

– Обещаешь?

– Да, обещаю. А ты лучше сядь на землю.

Морис потихоньку сполз с бревна и сел на землю, прислонившись спиной к посеревшему от влаги дереву. Он не глядя расшнуровал второй ботинок, помог сестре расстегнуть пряжку на ремне, а потом, немного стесняясь, расстегнул пуговицу и молнию на джинсах. Взглянул на облака, часто и прерывисто задышал, надувая щеки. Джинсы спустил всего до колен, и было уже очень больно.

– Погоди.

Несмотря на холод, его лоб и переносицу покрыла испарина. Руки дрожали. Кэтрин ждала, пока он приготовится, отмахиваясь от насекомых и хлопая себя по ногам.

– Давай, – скомандовал он.

Хорошо, что Морис не смотрел, когда она наконец стянула с него джинсы. Нога от стопы до колена покрылась пятнами разных оттенков красного, синего и лилово-желтого. Стопа так распухла, что перестала быть похожей на стопу. Кожа натянулась, как на переспелой сливе, которая вот-вот лопнет, стоит лишь слегка на нее надавить.

– Сломана? – спросил он.

– Не могу понять.

Морис посмотрел вниз, и Кэтрин услышала, как он застонал. Быстро отвернулся, и его вырвало фонтаном; соседние камни забрызгало рвотой. От этого запаха ее саму затошнило, желудок сжался, и она вынуждена была отойти. Упершись руками в колени, она закашлялась.