Долговая палочка Карл Никсон

The Tally Stick © by Carl Nixon, 2020

By agreement with Pontas Literary&Film

© Змеева Ю. Ю., перевод на русский язык, 2023

© Издание. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2025

© Оформление. Т8 Издательские технологии, 2025

Долговая палочка – деревянный брусок с зарубками для учета долгов; брусок разламывали пополам и оставляли по половине должнику и кредитору.

Семья – родители и дети или другие родственники, проживающие вместе или отдельно.

Автомобиль с четырьмя спящими детьми оторвался от земли. От лесистого обрыва и опасного изгиба скользкой от дождя дороги до полноводной реки внизу – не меньше шестидесяти футов. Ночь была безлунная, небо заволокли низкие свинцовые облака. На долю секунды – долю доли – машина зависла в воздухе, словно подвешенная на ниточках, а через миг дети начали падать. Навстречу верхушкам деревьев. Навстречу камням в бушующей воде. Навстречу будущему.

В машине не спал лишь один человек – отец, Джон Чемберлен. Его длинное узкое лицо виднелось в свете приборной доски. Он смотрел вперед на казавшийся бескрайним лес и крупные искрящиеся капли дождя в свете фар. Его лицо выражало не испуг, а удивление. Руки по-прежнему сжимали руль; казалось, он все еще контролировал ситуацию. Возможно, он и верил, что успеет выполнить какой-то маневр, нажать секретный рычаг, спрятанный где-то в машине, дернуть за него, сделать что-нибудь, что угодно, чтобы спасти свою семью. За его спиной кто-то из детей застонал и зашевелился во сне.

– Джулия, – хриплым шепотом проронил Джон.

Мать детей сидела рядом, уткнувшись подбородком в плечо, как птичка; она спала, положив голову на свернутый кардиган, прижатый к дверце. Чуть раньше она расстегнула ремень безопасности – ей было неудобно, – и теперь тот свободно болтался на плече и опускался на колени. Ей снились лошади. Три кобылы в сбруе скакали по сухому бесплодному полю. Клубилась белая пыль, застилая все вокруг. Они скакали все быстрее, будто пытались сбежать от пыли, которую сами же и поднимали. Во сне Джулии топот копыт оглушал.

Джон жалел, что не успеет извиниться перед женой. Он хотел извиниться за многое: за то, что задерживался на работе, за дурацкую ссору из-за обоев, за женщину в Тоттенхэме, о которой жена до сих пор ничего не знала. Но сильнее всего он жалел, что привез детей в эту страну. Джулия не хотела уезжать из Лондона. Он ее заставил – именно так все и было, заставил, теперь можно в этом признаться. Настоял, что эта работа – необходимый и важный этап, что они пробудут в Новой Зеландии недолго, а потом начнется лучшая жизнь. Он обещал, что его переведут в Нью-Йорк, может, даже в Париж. Устроившись в новом доме в Веллингтоне, они наймут няню. Веллингтон – живописный маленький городок. «Воспринимай это как приключение», – сказал он. В конце концов Джулия согласилась. Она всегда была хорошей женой. Хорошей матерью.

За несколько часов до этого они остановились в маленькой деревушке, поужинали стейками с картошкой.

Джулия хотела переночевать в гостинице, а завтра прогуляться в долину с другими туристами и взглянуть на ледник. Дети обрадовались, оторвались от тарелок.

– Зачем смотреть на грязную ледяную стену? – сказал Джон и отодвинул от себя тарелку большим пальцем. Он не съел и половины. – Нечего там смотреть. Дождь вряд ли прекратится, до утра уж точно. Надо ехать.

Джону говорили, что эта часть страны – природное чудо, мол, тут все осталось таким же, как в доисторические времена, но за три дня они повидали лишь сплошную стену дождя, серый берег, горы в пелене облаков и ели недожаренную картошку. Если бы он приехал сюда за свои деньги, то потребовал бы неустойку.

Из ресторана они вышли в темноту. Пригнувшись, бросились к машине; неоновая вывеска «Есть свободные номера» у мотеля замылилась из-за дождя, слов было не разобрать. Он в жизни не бывал под таким дождем. Капли со стеклянный шарик. Настоящий муссон.

Они ехали вдоль берега в сторону единственной дороги на дальнем юге, что вела через хребет. Даже на полной мощности дворники не справлялись с дождем на лобовом стекле. Трое старших детей свернулись калачиками на заднем сиденье с подушками, спальными мешками и шерстяным одеялом. Они быстро уснули под рокот мотора и глухую барабанную дробь капель о крышу. Малышка Эмма дольше засыпала. Она лежала в ногах жены в переносной колыбельке-коконе, сделанной по образцу традиционной индейской колыбели [1], но застегивающейся на молнию до самого подбородка. Сестра Джулии Сюзанна подарила им эту колыбель перед отъездом, и сначала Джон решил, что это просто лишний хлам, но в итоге она очень пригодилась. Эмма похныкала, тихонько засопела и наконец затихла.

На карте дорога, по которой они ехали, обозначалась как трасса, но выглядела как узкий проселок. Остались позади маленькие городки, фонари, даже светящиеся окошки одиноких ферм. Они постепенно удалялись от побережья. На протяжении нескольких миль деревья росли вплотную к дорожному полотну; фары выхватывали из темноты замшелые ветви, которые тут же исчезали за спиной. Все тонуло в пелене непрерывного дождя. В зеркале заднего вида не горели чужие фары; навстречу тоже не попалось ни одной машины.

Джон увидел воду на дороге, когда было уже слишком поздно. Та разлилась широким клином на прямом участке, где он по глупости увеличил скорость. Ударил по тормозам – машину занесло, она заскользила. Попытался выкрутить руль, но напрасно, машина потеряла управление, ничего уже нельзя было сделать. На полном ходу они слетели с дороги. Колеса скользнули по узкой полоске грязи вперемешку с галькой, капот нырнул в шелестящие кроны деревьев. Они могли бы врезаться в дерево – машина смялась бы в лепешку на обочине, и через несколько часов их бы нашли. Вместо этого они проскользнули меж стволами, как лезвие ножа. Это случилось совершенно беззвучно: лишь тарахтение мотора, шум дождя и протяжное царапанье веток о металл нарушали тишину. Они падали по крутому склону, сминая колесами папоротники и ломая молодые деревца; их несло к утесу над рекой, которого не было видно с дороги.

Избежав столкновения с последним препятствием – гранитным валуном размером со стиральную машину, – автомобиль полетел с утеса.

Подпрыгнул.

Завис в воздухе, словно подвешенный на ниточках.

Лучи фар, смотрящие на восток, на долю секунды замерли над лесом. В белом свете искрились капли. Кто-то из детей зашевелился и вздохнул во сне; дворники поползли вниз. Все произошло так быстро, что Джон не успел издать ни звука.

Правду говорят, подумал он, в конце все замедляется.

– Джулия.

Под весом мотора автомобиль накренился вперед. Фары высветили белую воду внизу и темные большие камни.

Они начали падать.

Джулия наконец повернула голову и посмотрела на него. Страх нарастал в ее глазах, как уровень воды в бассейне с голубой плиткой. Джон попытался протянуть ей руку, хотел успокоить, но шевелиться было тяжело. Если бы ремень так не давил на грудь… Он почти дотянулся.

Тон, которым он позвал ее по имени, испугал ее сильнее невнятного выражения на лице. Снаружи мир летел на них, кружась в кошмарном калейдоскопе. В голове промелькнула непрошеная молитва. Джулия молилась Богу, в которого не верила много лет, с самого детства. Богу своей матери, которого она отвергла. То была даже не молитва, а просьба, обращенная к тому, кто был намного могущественнее нее; в мимолетном воззвании она молила его о спасении.

Прошу, сделай так, чтобы я не просыпалась. Пусть это будет сон.

Падение ускорилось. Машина сменила уклон.

Джулия Чемберлен не заметила, как муж наконец взял ее за руку. Перед смертью она успела подумать о ребенке у своих ног.

Джон Чемберлен тоже думал о детях. Надеялся, что те спали. Не хотел, чтобы в последние мгновения перед смертью они боялись. А главное, не хотел, чтобы они знали: это он виноват.

Камни, вода, вихрь белого света

Машина

Упала

Почти

Упа…

Наверху, на трассе, почти не осталось следов, которые бы указывали, что тут недавно кто-то проехал. Лишь два размытых отпечатка шин вели к стене деревьев, но ветки почти не были сломаны. Другие машины появились на дороге только на рассвете; отпечатки к тому времени смыло проливным дождем. Вопреки прогнозу Джона Чемберлена, незадолго до рассвета дождь стих. Следы стерлись как по волшебству. Пробыв в Новой Зеландии всего пять дней, семья Чемберленов испарилась на ровном месте.

Это произошло 4 апреля 1978 года.