Кэтрин нащупала замок ремня безопасности. Тот щелкнул и расстегнулся. Она соскользнула с сиденья, и ремень оказался под подбородком. Повернула голову, и ремень больно царапнул по уху. Ногами вперед Кэтрин съехала к дверце, которая теперь находилась внизу и заменяла пол. Ноги погрузились в ледяную воду; она судорожно вдохнула. Вода доходила до колен.

– Слезь с меня! – Морис пытался ее отпихнуть.

В нее уперлись локти и плечи Томми, и тот простонал – впервые за все время подал голос.

– Томми! Ты ранен?

Томми молчал. Он стоял и почти не промок.

– Все будет хорошо, – маминым голосом проговорила Кэтрин. – Морис, постарайся освободить ногу.

– Говорю же, не могу. Она застряла.

Кэтрин сунула руку под воду и попыталась нащупать ногу брата. Ей пришлось погрузить руку в воду по плечо – только тогда она нащупала его ботинок. Пальцы быстро онемели.

– Не надо! – закричал он ей прямо в ухо.

– Я должна пощупать.

– Больно!

Она попыталась не обращать на него внимания. Вот ботинок Мориса, а это, кажется, металлическая часть сиденья, механизм, с помощью которого сиденье скользит вперед-назад. Она попыталась понять, где именно застряла нога.

– Надо развязать шнурки.

– Осторожно.

Кэтрин провозилась долго. Наконец развязала шнурок и потянула ногу. Нога освободилась, а Морис снова закричал и ударил ее ладонью по лицу.

– Ты что! – воскликнула она.

Она вытащила его из воды; Морис замерз и промок насквозь. Теперь он стоял на одной ноге.

Все трое сбились в кучку, дрожа от холода в тесной машине, лежавшей на боку.

Теперь Кэтрин видела отца. Его темная фигура упала на руль, лицо было повернуто туда, где должна была сидеть мать, но ее там почему-то не было.

Наверное, ей удалось спастись. Выбралась и пошла за помощью. И Эмму взяла с собой.

– Папа, – сказала Кэтрин, потянулась между сиденьями и дернула отца за рубашку. Тот не шевелился.

Все хорошо, в кино всегда так бывает. Люди ударяются головой и ненадолго теряют сознание.

Скоро отец застонет, сядет, встряхнет головой. Голова у него разболится, на лбу вскочит шишка размером с яйцо, потому что он ударился о руль. Шишку надо будет забинтовать, но сперва он поможет им выбраться из машины. Потом они найдут маму и Эмму, а после папа отправится за помощью.

– Хватит, – сказал Морис. – Надо выбираться отсюда. Надо открыть эту дверь.

Кэтрин потянулась, схватилась за ручку и со всей силы толкнула дверь от себя. Та заскрипела и поддалась на несколько дюймов.

– Помоги.

Вместе они толкнули дверь, и та с металлическим лязгом распахнулась. Морис и Кэтрин вытянули руки над головой, думая, что дверь сейчас упадет обратно, но та так и осталась открытой. По щекам забарабанил дождь.

Кэтрин выбралась первой. И лишь когда вскарабкалась на дверь, поняла, что потеряла очки. Она носила их с детского сада; впрочем, в темноте под дождем от них было мало толку.

Одна фара еще светилась и не ушла под воду – единственный источник света в темноте. Волна с белым гребнем разбилась о крышу машины, прижатой к большому камню. Кругом бушевала пенная река. Рев шумящей воды и в машине был громким, а теперь оглушал. К нему примешивался перестук гальки, которая катилась по речному дну, гонимая течением. Кэтрин крепче схватилась за металлическую дверцу. Упадет – и ее смоет мгновенно, даже вскрикнуть не успеет. Она повернула голову, посмотрела назад. Там была лишь темнота, идти в ту сторону не было смысла. Напротив нее из воды торчал камень, в который уперлась машина. За ним просматривались смутные силуэты – кажется, деревьев.

Она посмотрела вниз, на лица братьев.

– Тут большой камень. Мы можем на него залезть.