– Ну и что дальше? – что было силы, крикнул он, подняв голову вверх.

– Чего орёшь? – Виталик отшатнулся и закрыл голову руками. – Чаво, спрашиваю, орёшь?

Кто-то дёрнул его за рукав рубахи. Виталик открыл глаза и увидел перед собой ту, которой его пугали все детство.

– Б-б-б-баба Яга? – вытаращил он глаза.

– Ну, баба Яга, – усмехнулась та щербатым ртом, обнажив криво торчащие нижние клыки. – Давай, ужо, спускайся. Добрался до самой истины, пора и правду узнать. Давай, не задерживайся, а то прилетит птичка и… был богатырь и сплыл!

Виталик согласно кивнул и полез за Ягой в лаз по веревочной лестницы, которую со страху и не заметил.

– А вот, камнями нечего было швыряться. Хорошо в горб попал, я его не чую, а не то получил бы клюкой в лоб, – причитала внизу Яга.

– Простите, бабушка, – лепетал Виталик, с трудом находя перекладины.

– Ишь-ты, бабушка. Какая я тебе бабушка? Я скорее бабусечка Ягусечка, милок. – Яга нащупала ногой опору. – А место и впрямь необыкновенное. Это ж Кудыкина гора, а в ней глубокая нора. Впереди камень путеводный, позади человек безродный. Стань камень, обернись, в путь-дорожку превратись.

Едва она это произнесла, как вспыхнули факелы, осветившие большую пещеру, и перед ними появился, словно вынырнул из-под земли, внушительных размеров камень. На нем, как на карте были начертаны линии и направления дорог. Что там было написано, Виталик, как ни старался, прочесть не смог.

– Ну, вот и дошли туда, откуда и отправимся дальше, – проскрипела неожиданно зловещим голосом Яга.

– А, куда дальше… – начал, было, Виталик и вдруг мысль, мелькнувшая в голове, заставила прикусить язык.

– Чавой-то ты, милок, пятисся, как рак-отшельник? – обернулась она к нему. – Чую, думки в голове твоей зашевелились и испугались.

– Да я ничего, все нормально, только, – Виталик прижался спиной к каменистой стене пещеры, – как вы из темницы выбрались? Вы же там, в цепях на столбе висели…

– Выбралась, никуда не делась. – она схватила Виталика за руку и потащила к камню. Несчастный Виталик, как мог, упирался, но в старухе было столько силищи, что совладать он с ней не мог. И тут вдруг она осела и завалилась на бок.

– Вечно с тобой язва какая-то происходит. – Виталик обернулся и увидел за, свалившейся грудой лохмотьев, бабой Ягой Пенька, крутившего в ветках дубинкой, а с ним и Настю.

– Нет, у меня нет язвы, – не веря своим глазам, пролепетал Виталик и бросился обнимать сестру и богатырского пня-коня, как он думал, навсегда потерянных.

– Дурень! – шлёпнул ему подзатыльник Пенёк. – Язва, по-вашему, беда.

– Как же я рад вас видеть! – шмыгнул носом Виталик. – Когда вы прыгнули в воду, я… думал все, конец. В том гнезде… яйца… увидел люк… и тут она, баба Яга. – Виталик ткнул пальцем в кучу лохмотьев. Настя коснулась носком сапога этой кучи. Куча негромко застонала, закопошилась и встала на четвереньки. Здесь уж Настасья вытащила меч из ножен и сделала шаг назад, приготовившись к схватке. Виталик, подобрал брошенную Пеньком дубинку, а Пенек, взъерошив все свои веточки и листочки, выставил вперёд самые толстые ветки, сжав их в маленькие кулачки. Но та, что стояла к ним спиной, поворачиваться не собиралась. Шепча что-то себе под нос, она стала меняться. Пропал горб, вытянулся позвоночник, появилась стать и величавость. И тут до всех дошло, кем была эта самая баба Яга.

– Ну, ничего себе! – в голос выдохнул Виталик и опустил дубинку. – А я-то все думал, как Яга смогла выбраться, коли она в цепях, да на столбе…

– Угадали, путнички! Никак вас не провести, – обернулась Людмила и злобно ухмыльнулась. – А на столбе не только Яга висит. Повезло тебе, в этот раз сын Финиста.