– Ради бога, не кричите, Артур Янович, – поморщился узколицый и прикрыл дверь, оставив милиционера в приемной. – Понимаю, вы устали, взвинчены… Какой-то чинуша мельтешит под ногами, требует разъяснений, – он снова улыбнулся своей блеклой улыбкой. – Не думайте, что мне доставляет удовольствие посреди ночи вами заниматься.

Глядя в пустое вытянутое лицо, Артур подумал, что его обладатель едва ли способен получать удовольствие от жизни вообще. Так и виделось, что говорит, двигается и живет он с какой-то скептической неохотой, словно брезгливо принюхиваясь ко всему подряд.

– Что ж, если я не арестован, то, стало быть, и не обязан отвечать на ваши вопросы, – мрачно заключил Артур. – Если в ЦК сочтут нужным, чтобы я дал объяснения, то я буду действовать в установленном порядке…

– В ЦК почему-то сочли нужным, чтобы сначала вы побеседовали со мной. Поэтому позвольте представиться – следователь по особо важным делам, советник юстиции Лицис.

– Да хоть сам господь бог. Я депутат и отчитываюсь перед сессией. Законы одинаковы для всех.

Долгим и каким-то затуманенным взором следователь смотрел на Бангу.

– Законы? – загадочно усмехнулся он. – Это как сказать… На вашем месте я бы воздержался от таких категорических суждений.

– Вы что имеете в виду, товарищ следователь?

– Что я имею в виду? – из ящика стола Лицис извлек объемистую папку, раскрыл ее. – Что я имею в виду?.. – Бормоча себе под нос, он полистал бумаги и вдруг решительно захлопнул папку. – А ведь и в самом деле уже поздно, Артур Янович, вы устали… Отложим разговор до утра. Отдохните, соберитесь с мыслями.

– Интересно, где прикажете отдыхать? – раздраженно спросил Артур. – На нарах-люкс в следственном изоляторе?

– Идемте! – Лицис выключил настольную лампу, подошел к выключателю у дверей. – Не торчать же вам до утра в этом кабинете…

Пожав плечами, Артур шагнул за следователем. Теперь уже милиционер за дверями почтительно посторонился, пропуская обоих. Они прошли по длинному гулкому коридору, стынувшему в холодном свете люминесцентных ламп, и свернули в маленький боковой отросток, гасивший шаги мягкой ковровой дорожкой и освещенный золотистыми бра со стен.

В этот тупичок выходили всего две двери. Жестом гостеприимного хозяина Лицис распахнул одну из них:

– Прошу!

Артур даже оторопел. Комната ничем не отличалась от хорошего гостиничного номера. Что еще более странно – на письменном столе стоял телефон. Первым побуждением Артура было броситься к аппарату. Но он дотерпел до того момента, когда за Лицисом закрылась дверь.

Трубка ответила ему глухим молчанием. Конечно, в этих «нарах-люкс» все было предусмотрено. И все же какая-то наивная надежда толкнула Артура ко второму аппарату, без диска. Этот ответил четко, без промедления:

– Дежурный слушает.

– В моей комнате не работает телефон, – пожаловался Артур.

– Утром я вызову мастера, а сейчас, извините, ничем не могу помочь. Может, чаю хотите?

– Спасибо, нет.

Бросив трубку на рычаг, Артур еще раз оглядел свои апартаменты. Мягкие кресла, диван, чистая постель. Даже телевизор. Комната как комната. В ванной капля за каплей мерно шлепала из крана вода, как бы отсчитывая томительные минуты. Артур осторожно повернул ручку двери – не заперта ли, но она легко поддалась. Он вышел и остановился. Дальше идти не было смысла – за стеклянными дверьми, в которые они только что беспрепятственно прошли с Лицисом, недвусмысленно маячила фигура дежурного.

Вот так! Не арестован, а не выйдешь. Артур вернулся в комнату, раздвинул портьеру, открыл форточку. Уже без удивления отметил, что, как в кабинете следователя, окно на три четверти зарешечено. Тупая безысходность и отчаяние навалились, будто кошмарный сон. Вдруг захотелось закричать, завыть, начать крушить все подряд, лишь бы вырваться отсюда, любой ценой вырваться. С большим трудом овладев собой, Артур уселся за письменный стол, подвинул к себе стопку чистой бумаги. Нужно хоть чем-нибудь заняться, не сидеть сложа руки…