Чейз не мог заснуть, думая то о человеке в лесу, то о разговоре с Джесс у могилы Лизы Кеслер. Мать громко сопела на диване, а обогреватель внезапно вырубился по установленному таймеру. Чейз поднял голову, чтобы увидеть погасший индикатор, и заметил Джесс, севшую на своем матрасе.

– Можно к тебе? – Шепотом спросила она. – У меня есть одеяло.

– Иди сюда, – не раздумывая, ответил Чейз, разворачиваясь к ней.

Джесс приволокла матрас и пристроила его ко второму. Бросив сложенную куртку, улеглась на нее, кожа тут же заскрипела от прикосновения. Затем укрылась одеялом, и поделилась с братом. Сшитые вместе простыни и пледы сложно было назвать одеялом. Так или иначе, оно было теплым и большим. Нередко Джесс отдавала его матери или брату, чтобы хотя бы кто-то кроме нее побыл этой ночью в тепле.

Чейз услышал, с какой дрожью Джесс вздохнула. Дело в холоде или в недавних всхлипах? Не спрашивая, Чейз пододвинулся ближе, обнял сестру за талию, и она, подчиняясь, устроилась поудобнее, уложив голову на груди. Чейз чувствовал, как она дрожит. Вероятно, она тоже ощущала его дрожь. Но спать вот так, в обнимку, было намного теплее, и они оба наконец уснули.

Чейз резко подорвался с места, услышав навязчивый звон будильника на часах Джесс. Мать уже проснулась и собиралась на работу. Джесс отлипла от брата, выключила будильник и легла под одеяло. Уходя, мать попросила их прийти в прачечную, чтобы те смогли принять душ и сменить одежду. Чейз, слишком сонный, чтобы ответить, просто кивнул, и Сильвия покинула дом.

Умываться приходилось водой прямо из посуды. Воду набирали в пруду, а питьевую приходилось покупать. На ней тоже экономили. Благо в холодный сезон пить хочется меньше.

Растолкав сестру, Чейз соизволил собрать учебники. Взял пару оставшихся, чтобы держать все в шкафчике. Его не заботило расписание, так как школу он посещает лишь по принуждению. Скоро они уедут из Рокленда, и оценки Чейза Торна будут совсем не важны.

Ни в одном городе Чейзу не нравились школы. Он предпочел бы работать, чем рассуждать о революции и тоталитаризме или решать уравнения. Тем не менее, он здесь. Тратит время на то, что ему совсем не нужно.

Договорившись с Джесс, что они встретятся с Карлой и Эндрю во время обеда, Чейз пошел на геометрию. Оставалось забросить учебники в шкафчик и успеть к началу урока. Одноклассники протискивались в кабинет, толкаясь и смеясь. Их настроение совсем не соответствовало настроению Чейза.

Кто-то коснулся его плеча, и Чейз обернулся. Карла Кеслер улыбалась ему, поправляя лямку своей сумки. Сегодня она была одета по-другому. На ней была футболка какой-то музыкальной группы, черно-синяя рубашка с подвернутыми рукавами, широкие джинсы на ремне и массивные ботинки. Ещё вчера она казалось ему миловидной девушкой, старающейся соответствовать. Неужели он в ней ошибся? И насколько сильно?

– Как тебе мой образ?

Карла остановилась у его парты, когда он занял ее. Оглядев девушку во второй раз, он постарался подумать и ответить честно.

– Очень по-рокерски.

Улыбка означала удовлетворение ответом.

– Могу я задать вопрос? – Карла закивала ему. – Зачем ты отправила нам пиццу?

Выражение лица тут же сменилось непониманием. Она будто впервые слышала такие слова.

– Какую пиццу?

– Так это была не ты? – Сердце забилось чаще. Вспомнился человек в лесу.

– Чейз? – Он вновь посмотрел на девушку. – Что-то не так?

– Нет, может, это был кто-то другой. – Быстро бросил он, чтобы та поскорее отвязалась.

Постояв пару секунд, Карла удалилась к передним партам, где были ее подруги.

Когда Чейз заметил, что она все же ушла, он вновь обратил на нее внимание, позабыв на пару минут о своих подозрениях. Чейзу обычно плевать на людей, они его не интересовали, да и сама Карла показалась ему поверхностной, стремящейся к чувству собственной важности. И отношения с отцом, которые он видел в их доме, подтвердили его догадки. Но сейчас, после всего, ему уже так не казалось. Наблюдать за Карлой, щебечущей с подругами на передних партах было странно. И если Чейз считал это странным, это было самое что ни на есть странное чувство. Ведь она его даже не интересовала, не притягивала, не завлекала.