И не знала, как долго продержится, говоря «нет». Отказывая, она беспокоилась, что между ними все кончится. Ей хотелось ему нравиться. Хотелось остаться его девушкой, остаться в тусовке. Впервые с переезда в семью Мелвиллов ее приняли в элитный, привилегированный мир. Ей не хотелось его потерять.

Сначала Кейтлин отказывалась смотреть на Эллиотта. Даже не понимала, что ощущает: злость, разочарование, смущение… В конце концов, неужели их отношений стоило стыдиться? Мама, конечно, воспитала ее в духе строгой католической морали, однако сама ей не следовала.

Эллиотт протянул руку, нежно поднимая ее подбородок, пока их взгляды не встретились.

– Послушай, я прошу прощения.

Она увидела искренность в темных глазах и, как обычно, растаяла.

– Все в порядке. Нам пора. Мы ведь не хотим опоздать в столовую.

Он улыбнулся, и она расслабилась. Господи, какой он чуткий. Интересно, сколько он готов ждать, и, что гораздо важнее, как долго продержится она?

Через полчаса Эллиотт сидел напротив Кейтлин в столовой «Грейкорта», притворяясь, что слушает, как она рассказывает о художественном проекте. Он же молчаливо ждал, что она наклонится через стол, чтобы мельком взглянуть на кремовую ложбинку на груди.

После шести недель вместе сегодня он перешел первый рубеж. Шесть долгих недель вел себя безупречно. Открывал двери. Выдвигал стулья. Подавал пальто. Внимательно выслушивал ее рассказы о дурацком художественном классе. Возбуждая ее – и себя по ходу, – только чтобы в последний момент она отшатнулась и уставилась огромными испуганными глазами. И потом приходится притворяться, что понимаешь, из-за чего весь сыр-бор. Раньше ради того, чтобы переспать, он столько не возился.

Эллиотт думал, сегодня у него все получится. Ждал, пока она вот-вот кончит, мечтал, что она зайдет слишком далеко, чтобы отступать, когда он попытается пойти дальше. Но не судьба. Он наколол на вилку стручок зеленой фасоли, перенося свое разочарование на переваренные овощи. Он очень хорошо помнил о сроке пари. До Снежного бала оставалось три недели. Шестой класс делал ставки, пари заинтересовало почти всех. К несчастью, голоса разделились не в его пользу: две трети суммы выставили против него. Все считали, она слишком благонравна, чтобы сдаться. Но он все тщательно продумал. Он пригласит ее на Снежный бал, будет весь вечер ухаживать, а к концу она сама об этом попросит. Эллиотт возбудился от одной только мысли. Именно это его удивляло больше всего. Дело уже было не в деньгах и даже не в репутации. Он действительно ее хотел, больше, чем кого-либо в жизни. Неужели потому, что она единственная сказала ему «нет»?

Эллиотт смотрел, как она завела за уши тяжелые темные пряди и взглянула на него огромными сиреневыми глазами. Эту наивность подделать невозможно. Его грела мысль, что он будет у нее первым. Сначала она заробеет, застесняется. Но он возбудит ее ласками, и ей наверняка понравится…

Неожиданно он понял, что Кейтлин вопросительно смотрит на него. Черт. Он увлекся и ничего не слышал.

– Так что ты думаешь? – спросила она.

Он любовался слегка надутым розовым бутончиком губ. В то мгновение он думал о том, что хорошо бы полные губки обвили его твердую плоть.

Кейтлин нахмурилась.

– Эллиотт? Слышишь? Мне взять масляные краски или акриловые?

Он с усилием вернулся на землю.

– Делай, как считаешь нужным, – сказал он и сменил тему. – Чем бы ты хотела заняться?

Остаток вечера они провели в общей гостиной, смотря видео – так захотелось ей. Когда они наконец распрощались, он чуть не взорвался. Сев в машину и направившись в Нортгемптонский клуб к друзьям, он думал о Кейтлин. Он, как всегда, завелся и хотел спустить пары – немедленно. Его взгляд остановился на пьяной отчаявшейся Морган. Пара рюмок рома и туманное предположение, что он подумывает к ней вернуться, сделали свое дело – счастливая Морган пошла с ним в мужской туалет.