Ферида не могла уснуть.

Она лежала в своей огромной кровати с резными колоннами, укрытая мягким шёлковым покрывалом, но прохлада ночи пробиралась сквозь тонкие ткани, пробиралась внутрь неё, поселившись под кожей странным, тревожным ощущением.

В её голове рождались вопросы, один за другим, не давая покоя.

Почему бабушка ничего ей не сказала?

Почему никто из слуг не предупредил о приезде этого человека?

Почему его слова звучали так, будто в замке происходит что-то большее, чем просто очередной визит?

Ферида резко села в постели, сдвинув покрывало, и опустила ноги на прохладный мраморный пол.

Она больше не могла просто ждать.

Коридоры были тёмными и пустыми, лишь редкие лампы отбрасывали слабый, жёлтоватый свет на стены, усыпанные портретами давно ушедших предков. Полированные доски под босыми ногами были прохладными, а воздух был насыщен слабым ароматом старых книг, воска и чего-то ещё – чего-то неуловимого, едва различимого, но настораживающего.

Ферида двигалась осторожно, прислушиваясь к каждому шороху, к каждому отдалённому звуку, пока не оказалась у той части замка, куда нечасто заходила.

Флигелю, куда увели гостя.

Она остановилась перед массивной дверью, за которой всегда проходили важные беседы.

И услышала голоса.

Один принадлежал бабушке.

Холодный, чёткий, властный.

Второй…

Ферида закрыла глаза.

Глухой, глубокий, тот самый голос, что звучал во дворе.

Голос незнакомца.

– Ты пришёл слишком рано, – раздался голос бабушки, и в нём не было ни страха, ни удивления, только усталое раздражение.

– Я пришёл вовремя, – ответил он.

Небольшая пауза.

– Она ещё не готова.

– У неё нет времени.

Ферида почувствовала, как сердце пропустило удар.

Речь шла о ней.

Ферида невольно вжалась в стену, сердце гулко билось в груди, ладони стали холодными. Она смотрела на массивную дверь, за которой шла беседа, и чувствовала, как страх и любопытство сплетаются в ней воедино. В темноте коридора воздух казался более плотным, вязким, наполненным чем-то невидимым, но ощутимым, словно тени тихо наблюдали за ней с портретов на стенах.

«Она ещё не готова.»

«У неё нет времени.»

Слова, произнесённые в полутьме, имели вес, который она не могла объяснить.

Бабушка не ответила сразу. Её молчание длилось мучительно долго.

– Ты не должен вмешиваться, – произнесла она наконец, и в её голосе прозвучала лёгкая, едва уловимая угроза.

Ферида крепче прижалась к холодному камню стены.

– Я вмешиваюсь не потому, что хочу, – ответил незнакомец ровным, безмятежным голосом, но в этой безмятежности слышался намёк на что-то опасное, на что-то, что не терпит отказов. – А потому что вынужден.

Снова пауза.

– Что ты предлагаешь? – спросила бабушка.

Шаги. Медленные, выверенные.

– Её бал состоится через три дня, – произнес он спокойно. – После этого она отправится со мной.

Ферида сжала зубы, чувствуя, как волна гнева поднимается внутри неё.

«Со мной?»

«Куда?»

«Почему никто даже не спросил моего мнения?»

– Она ещё не готова, – вновь повторила Сафийе-ханым, и на этот раз в её голосе звучало не просто раздражение, но и что-то ещё… что-то похожее на опасение.

– Это не имеет значения.

Тишина.

Затем раздался звук – лёгкий, почти незаметный, но Ферида знала его слишком хорошо.

Бабушка отложила свою чайную чашку.

Она делала так всегда, когда понимала, что бесполезно спорить.

– Ты поставил нас в сложное положение, – произнесла она.

– Я просто напоминаю о том, что было обещано.

Ферида чувствовала, как её ладони стали влажными.

«Обещано?»

Она не знала, что это значит.

Она не знала, кто он.

Но она знала одно:

Её жизнь уже никогда не будет прежней.

Она не помнила, как оказалась обратно в своей комнате.