– Зачем играть-то? Я согласен на обмен.

– А я разве на дурака похож, чтобы просто так верный меч на ненужные мне серёжки менять? – Добрыня руки перед грудью скрестил. – Мне в шахматах равных нет, так что у тебя шансы – один к ста.

– А я разве на дурака похож, чтобы на такой шанс рассчитывать?

– В любой азартной игре если хочешь большего, то на удачу и ставишь. Но в шахматах всё не так. Там не в удаче дело. Я могу тебя подучить немного, пока у матушки гощу, а ты бы за это мне и заплатил батюшкиным изделием.

– Нет, ты уж лучше купи что-нибудь. Зачем мне твои шахматы, когда в доме шаром покати с тех пор, как батька пропал.

– Куда ж он у тебя делся-то? – самым серьёзным тоном заговорил Добрыня, приближаясь к широкому навесу крыльца, под которым сидел на скамье мальчишка.

– Отправился купаться на Пучай-реку да и пропал. Поминай как звали. Вот и кукуем теперь вдвоём с матушкой…

– Отчего ж он так далеко купаться решил идти? Тут с крепостной стены спуститься до Оки…

– Кукуем теперь вдвоём с матушкой, пытаемся последние батюшкины изделия продать, чтобы с голодухи не помереть, эхма… Кабы были деньги у тебя, добрый молодец…

– Да есть, есть деньги-то. Кроме того, я даже батьку твоего найду! – говорил Добрыня, доставая из кошеля пригоршню монет. – Сам сегодня же попробую в этой речушке искупаться. Только одно мне от тебя узнать надобно.

– Чего же? – без интереса спросил мальчишка, у которого глаза загорелись от вида настоящих златников.

– Ты о пропаже-то сам придумал или слышал где такое?

– А? – Мальчишку будто бы ушатом ледяной воды вернули из прекрасного сна.

– Если слышал где, то вспомни, пока я твоего дружка догоняю, – говорил Добрыня, глядя в ясные глаза собеседника. Говорил и не видел того, что происходило за спиной: шустрый малец, крадучись из-за угла, осторожно схватил котелок с рыбой и отправился дальше, сойдя с мостовой, чтобы скрипом досок не прервать беседу.

Или видел? Но чем видел? Глаза ведь прямо сюда, под навес крыльца смотрят.

Задумавшись над всеми вопросами, сын ювелира совершенно обомлел. Обычно всё происходило куда проще: заметив неместного с какой-нибудь ношей, он начинал всячески зазывать его, используя всё мастерство краснобайства. Придуманными историями о сиротстве, нищете, злобной мачехе, пропавшей сестрёнке мальчишка вымаливал сумму гораздо больше той, чего стоили украшения отца. В это же время друг его незаметно забирал позабытые сумки или мешки. И конечно, первым замечал вора сын ювелира.

– Держи вора! – яростно кричал он. Чужак гнался за вором, но фора обыкновенно была слишком большой, чтобы обычный человек мог догнать его дружка. Они даже условились считать про себя до дюжины, а потом кричать.

Вечерами они уже вдвоём делили награбленное за день. А вот прибыль от втридорога сбытых украшений сын ювелира оставлял только себе.

Сегодня всё сначала шло как обычно.

И вдруг, высказав последнюю просьбу, незнакомец развернулся и рысью рванул за дружком-вором, настиг его в два прыжка, за шкирку взял и обратно поволок.

– Ну что, малой, вспомнил, откуда история о пропавшем отце?

– Да не, не вспомнил. Вроде так, на базаре толковали бабы, что какому-то мужику в голову взбрело пойти на Пучай-реку купаться… И нет, мол, от него вестей. А точно и не помню, кто говорил и про кого…

– Я тоже слово обещанное сдержу: нашёл я батьку твоего. Дома он. Дома и был. И не уходил никуда. Слышишь: молоточек тихо постукивает?

Не знал малой, что и ответить, но понял, что теперь отвечать придётся.

– Вот для чего я в шахматы играть научился: чтобы каждый ход мошенников вроде тебя наперёд знать, – грозно высказался Добрыня и взошёл на крыльцо, таща за собой изо всех сил упиравшегося дружка-вора. – С батей твоим сейчас потолкую, о ваших затеях расскажу, а ты пока рыбу-то мою посторожи хорошенько.