– Что с тобой, Ваня, – растерялась Егорова.

– Кто-то укусил меня за задницу, – но не успел он это даже договорить, как ухватился за лоб, – Ой! Да это твоя бешенная муха, – кричал он от ярости, бегая по комнате, стараясь поймать муху.

Егорова громко смеялась, наблюдая за тем, как он неуклюже носится по комнате, то и дело натыкаясь на что-то. А муха действительно точно взбесилась. Она его всё жалила и жалила. Они и не заметили, как в комнату вошёл Денис. Он стоя у двери, стараясь понять что происходит. Когда Егорова увидела сына, она смущенно натянула одеяло до подбородка.

– Прости, мам. Я думал, что по телевизору идет что-то интересное. Ты так смеялась.

Селивёрстов, заметил присутствие сына, одной рукой смущённо прикрылся, другой отгонял ненасытную назойливую муху.

– Я рад, мам за тебя. Наконец-то у тебя кто-то появился. Может, познакомишь?

– Знакомься, это твой отец, – преодолевая смущение, улыбаясь, сказала Егорова.

– Отец?! Нет, правда отец?

Дениска подошёл к Селивёрстову, оглядывая его со всех сторон, не обращая внимания на смущение Селивёрстова. Потом он крепко пожал ему руку. Отец и сын долго смотрели друг другу в глаза, потом крепко обнялись. Егорова часто представляла их встречу, но что бы она произошла именно так! Она смеялась сквозь слёзы. Тут Селивёрстов опять вскрикнул, ударив себя по щеке.

– Что случилось? – спросил Денис.

– Ваша муха меня просто ненавидит. Она как будто пробуравила меня всего насквозь.

– Малышка, сядь сюда, – сказал Денис, протянув руку, ладонью вверх. Муха села ему на ладонь, – слушай меня внимательно. Ты знаешь, что этот мужчина мой отец? И ты знаешь сколько лет я его ждал? А ты его гонишь из дома. Не смей его никогда кусать. Тебе понятно?

Муха схватилась передними лапками за голову.

– Да, мам, я заскочил на минутку, только лишь за мухой. Внизу меня ждёт машина. Я нашёл друга моего профессора. Я вас покидаю, – но потом Денис вернулся, наклонившись над матерью, прошептал ей в ухо, – мамочка, если это мой отец, то закрой все окна и двери. И никогда, слышишь, никогда не выпускай его.

Егорову разбудили нежные поцелуи. Она боялась открыть глаза. Казалось, если она откроет их, то всё исчезнет. А ей хотелось, что бы его поцелуи, его ласки продолжались до бесконечности. Не открывая глаз , она стала отвечать на его ласки. Он шептал ей слова любви, которые её завораживали. Как долго она мечтала их услышать именно от него. И вот наконец он здесь, он рядом. И именно он ей шепчет самые желанные слова. Ей казалось, что с ней рядом лежит её прежний возлюбленный, которого она ждала долгих пятнадцать лет. Но вот на столике в прихожей зазвонил телефон, и ей пришлось открыть глаза. Его лицо было так близко, что она могла разглядеть любую пору на нём. «И все-таки он изменился. Он не тот. Он не прежний Иван. Прежними остались только его ласки», – вертелось у неё в голове. Егорова опять закрыла глаза. Как ей хотелось продлить эту иллюзию ещё хоть на минутку.

– Звонит телефон. Хочешь я сниму трубку, – целуя её, прошептал Селивёрстов.

– Нет. Не надо. А который час?

– Уже девять.

– Что? Девять?

Егорова соскочила, как по команде. Сорвала одеяло, которым они укрывались, завернулась в него и босиком почти подлетела к телефону. Селивёрстов наблюдал за ней с удивлением.

– Да, слушаю. А, это вы. Добрый день. Да. Понятно. Сейчас буду.

Она положила трубку. И о чём-то задумалась, подойдя к окну, стуча пальцем по подоконнику.

– Катенька, иди ко мне. Мне хочется тебя поцеловать.

Егорова подошла к Селивёрстову. Она смотрела на него каким-то встревоженным взглядом. Селивёрстов не мог понять, в чём дело.