В конце концов ноги приводят меня к единственному теплому и «душевному» месту города – железнодорожному вокзалу. Минуя толпу вечно опаздывающих пассажиров, я поднимаюсь по лестнице в зону ожидания. Пытаясь отыскать укромное место вдали от ненужных глаз, я натыкаюсь на парочку неадекватных лиц, что в принципе не удивительно.

За время, проведенное в клинике, я выработала следующую позицию – ни при каких обстоятельствах не показывать свою беспомощность. И потому сначала с умным видом слежу за частотой смены позиций в табло, затем пересчитываю мраморные плиты по всей площади второго этажа, изображая мученика, а потом засыпаю, не позволяя звуку урчащего живота свести меня окончательно с ума.

Из сна меня вырывает знакомый голос.

– У тебя чуть не украли портфель! – восклицает, протягивая мне вещи.

– Где? Что? Какого…? – сонно бормочу я, пытаясь понять, что на самом деле случилось. Вырываю портфель из чужих рук и прижимаю к себе. Из неё тут же вылетает всё содержимое.

– Пожалуйста, – улыбается обладатель баритона, присаживаясь рядом. Его же дымчато-серая дорожная сумка располагается по соседству.

– Жду поезда, а ты? – интересуется длинноволосый Аполлон, одетый в кипенно-белое поло и голубые потертые джинсы. Сдерживая волнение и страх от непрошеного соседства, протягиваю:– Спасибо тебе. Но что ты здесь делаешь? – любопытствую, присаживаясь на корточки за разбросанными вещами.

– А я, —пытаюсь придумать ответ, – тоже жду поезда… в другую жизнь – заявляю, проглатывая последнюю фразу. От стыда опускаю глаза на свои руки, держащие крохотную белую сумочку от именитого, по всей видимости, бренда. Закольцованные птицы как символ заточения устремляются навострю друг другу, чтобы закончить последний танец.

– Куда, если не секрет, конечно? – спрашивает мистер «глубокие ямочки», рассматривая меня кристально чистыми как озера глазами.

– Ммм… – мычу, не зная, что ответить. Переплетаю пальцы с обгрызанными в край ногтями с посеребренной нитью цепочки, пытаясь скрыть свою неуверенность. Судорожно смотрю на табло вниз, стараясь отыскать самое неприметное направление. Но на глаза попадается лишь Махачкала, Дербент. Затем взгляд улавливает распечатанный талон РЖД, который так кстати выпал из сумочки Бренди. – Симферополь! – произношу настолько громко, что засыпающие в ожидании своих поездов пассажиры, начинают гневно на меня коситься.

– О, как. Интересно. А какой у тебя вагон?

– Ккк…какой вагон? – уточняю вопрос, надеясь выделить себе ещё пару минут на обдумывание новой порции лжи. В полной растерянности начинаю поиски несуществующего билета в своём рюкзаке левой рукой, правой вытягивая лист из чужой сумочки.

– Стой. Ты сейчас всё потеряешь окончательно, – просит незнакомец, касаясь своей прохладной рукой моего плеча.

– Ах, да, – мямлю, вздрагивая. Мои руки роняют рюкзак, а тело накрывает сильная дрожь. Я судорожно опускаюсь на колени, пытаясь трясущимися руками собрать свои пожитки. Баритон помогает, устраиваясь через мгновение рядом.

– Не можешь найти билет? – спрашивает он, поднимая на меня свой пронзительный, но ласковый взгляд. Я поднимаю глаза и тут же опускаю их, бормоча под нос:

Голова утопает в плечах, а я сгораю от стыда от вранья, сдерживая из последних сил рвущиеся наружу слёзы. Меня трясёт.– Куда-то засунула с утра, – и в смущении добавляю, – бывает.

– Так он же у тебя в руке! – восклицает Баритон, неожиданно вытащив у меня листок из рук. Повернувшись на коленках, теряю равновесие, но умудряюсь приземлиться руками в пол, ничего себе не разбив. Вырываю билет у незнакомца, чтобы деланно проверить информацию. Мало ли что бывает в этой жизни. Дрожащими руками поправляю смятую бумагу и старательно её изучаю.