Еще у Германа обнаружилась такая особенность. Когда рассказывал новый материал, заглядывал всем в глаза, приглашая к участию. И когда кто-нибудь по ходу вставлял в тему слово, другое, он это повторял.
Вот вторая половина урока географии, перед большой переменой. Герман взахлеб рассказывает о каком-то маленьком городке под Москвой.
А за первой партой сидит Стас Скабёлкин. Сегодня ему идти занимать очередь в буфет. Он внимательно следит за Германом, слушает. Герман говорит.
– Город небольшой, население около семидесяти тысяч человек. Есть железнодорожный узел. Развита легкая промышленность. Швейное производство.
Специализация – головные уборы. Производят шапки, панамы, кепки.
Скабёлкин – в тон.
– Шляпы с вентиляторами.
Герман машинально.
– Шляпы с вентиляторами.
И продолжает рассказывать. Проходят минуты две.
– Скабёлкин, выйди из класса.
Стас тут же встает, быстро идет к выходу. К буфету он подходит как раз в тот момент, когда звучит звонок, и тетя Маша-буфетчица отмыкает большой висячий замок.
– Скабёлкин, ты чё урок пропустил?
– Да нет.
– Вообще в школе не был?
– Да не волнуйтесь, теть Маша! Я здесь законно!
6
Школа для детей – место неприютное. Что-то вроде сталкерской зоны. Очень много непонятного. Непосильные нагрузки, непомерные домашние задания. На каждом шагу подстерегает опасность неожиданно схлопотать двойку, быть посланным к директору, за родителями, выгнанным из класса. А то… и из школы.
Редко когда случались толковые учителя.
Как-то, в том же седьмом, появилась физиня, Тамара Александровна.
Стройная, глазастая. Красивая. Но что-то в ее повадках было мужское. Поэтому – Томпсон. Объясняла кратко, толково. Очень внимательно выслушивала отвечающего. Помогала сформулировать фразу.
И вот контрольная. Три задачи. Обычно, решив одну, сразу переписывал ее в чистовик. Принимался за другую. И с ней поступал так же. При такой тактике, если до конца урока не успевал решить все три, то сдавал эти две. Тройка, а то и четверка, выходили.
А тут… бес попутал. Все три задачи показались очень легкими. Первые две действительно решил быстро. Решил и третью. Но потом вдруг засомневался в ответе.
Стал перерешивать. Действительно, ловушка. А правильное решение никак не приходит. И так, и эдак. И вот, наконец, догадался, решил. Но тут – звонок. А у меня все три задачи на листке, исписанном вдоль и поперек.
Прежний физик был сухой, строгий. Объяснял монотонно.
Прозвище Дроссель. Требовал правильного оформления. Поля, красные строки, обозначения, и так далее. Многие сразу поняли. Писали что попало, но правильно и красивым почерком. Трояк был обеспечен.
Томпсон идет по рядам, собирает тетради.
– А у тебя почему тетрадь пустая?
– Не успел.
– А это что?
Она берет мой черновик. Смотрит. Поворачивает так и эдак, следуя за моими каракулями.
– Подпиши и сдай.
На следующем уроке Томпсон держит в руке мой тетрадный клочок, смотрит в него и говорит.
– Ребята. За прошлую контрольную пятерка у нас одна.
И называет мою фамилию.
7
Мои школьные годы почти полностью пришлись на эпоху Хрущева.
Никита Сергеевич был талантливый карьерист. Сталин звал его "Мой толстый голубь". Голубь в красной рубахе и с гармошкой в руках иногда плясал вприсядку перед отцом народов.
А после смерти Сталина решительно и ловко нейтрализовал Лаврентия Павловича Берия, и быстро встал во главе государства.
В шестьдесят первом году провел денежную реформу. Помню как отец принес первую зарплату в новых деньгах. Удивил бумажный рубль. Узенький, маленький, похожий на тонюсенькую дощечку. Позже народ так его и окрестил – "деревянненький".