Мы развлекались всю ночь напролет. Каждый раз, проводя время с Джейсоном, я ощущала, как что-то давно погасшее во мне начинает возрождаться из пепла. Он стал для меня пламенем, зажигающим искру в моем сердце. Греясь в его лучах, я наслаждалась этим теплом, этой жизнью, которой не было во мне.

Понемногу небо начинало светлеть, а на горизонте появлялась еле заметная розовая дымка. Близился рассвет. К тому времени ноги уже совершенно отказывались передвигаться, и мы расположились на лавочке в парке.

Джейсон вдруг внимательно посмотрел на меня и медленно серьезно произнес:

– Знаешь, Мелисса, я хочу тебе кое в чем признаться.

– И в чем же? – заинтересовалась я.

– Ты – самое лучшее, что есть в моей жизни, – выдохнул он, глядя мне в глаза. – Даже в самые паршивые периоды моей жизни воспоминания о тебе не давали утонуть в пучине отчаяния.

Он придвинулся ко мне ближе, отчего мое дыхание внезапно участилось. Кончиками длинных тонких пальцев он коснулся моего лица, медленно гладя кожу, словно дразня. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, но я сидела, замерев, боясь, что этот чудесный момент растворится, словно сон.

Джейсон наклонился вперед. Я почувствовала аромат его парфюма. Его губы, такие манящие, были всего лишь в нескольких сантиметрах от моих, еще чуть-чуть и я смогу прикоснуться к ним, снова ощутить их на вкус.

Не в состоянии бороться со своим желанием, я медленно потянулся к нему.

– Мелисса… – выдохнул он и судорожно прильнул к моим губам.

Такого прежде я никогда не ощущала. В нас смешались и соль, и мед. Эмоции были оголены до предела. Все что мы чувствовали, все, что мы пронесли за эти годы – было вложено в этот поцелуй. Мы не могли насыться друг другом. Весь мир исчез. Не существовало больше ничего. Ни времени, ни пространства, ни даже наших тел. Я уже не понимала где он, а где я. Мои руки – его руки, мои губы – его губы. Все смешалось. Мы превратились в одно целое, слились в одну энергию.

– Мелисса… – хрипло произнес Джейсон, отстраняясь от меня. – Мы должны остановиться, – шептал он, оставляя короткие жаркие поцелуи на моих щеках.

– Если ты сейчас выпустишь меня из объятий, я умру, Джейс, – прошептала я.

И мы снова слились в этом безумном танце.

***

Семь лет назад

От бессонной ночи голова шла кругом, и я валилась с ног. Я привела себя в порядок и, как ни в чем не бывало, спустилась в столовую ровно в 8:30. Вся семья, кроме отца, была в сборе. Кэтрин и Калеб молча завтракали, не замечая моего появления.

– Всем доброе утро! – бодро поздоровалась я.

Заметив меня, женщина метнула в меня недовольный взгляд. Для меня это не было чем-то удивительным или странным, поэтому, не обращая внимания, я спокойно прошла к своему месту.

– Доброе утро, – добродушно ответил Калеб.

– Мелисса, отец хочет поговорить с тобой, – сухо произнесла мачеха. – Он ждет тебя в кабинете.

– Прямо сейчас? – удивилась я.

– Да.

Я не стала спорить и, развернувшись, пошла прямиком к отцу. Краем глаза я заметила, что Калеб сделал жест перерезанной глотки и сочувственно улыбнулся. Проглотив ком в горле, я благодарно кивнула парнишке и вышла из столовой.

Черт! Неужели Ричард узнал о моей ночной прогулке? Ох, как сейчас мне влетит.

«Может все-таки, он собирается поговорить с тобой о чем-то другом?» – успокаивала я себя.

Мысленно вознося молитвы всем богам, чтобы отец не был зол, я постучала в дверь.

– Войдите, – услышала я голос папы.

В большом просторном кабинете отца мне доводилось бывать довольно редко. В основном, здесь он любил находиться один. Комната была такая же величественная, как и все помещения в этом роскошном доме. Но почему-то мне казалось, что от бледно -голубых стен веет холодом и тоской. И даже прекрасные картины талантливых художников и книжный шкаф с редкими изданиями книг не могли изменить мое впечатление.