Князь Г. Н. Трубецкой посвятил начало своей речи памяти Ф. Д. Самарина*, по случаю годовщины со дня его кончины. «Покойный, – говорил оратор, – жил в Церкви, радовался ее радостями и глубоко скорбел ее [скорбями][173]. Его идея о живом общении епископов, клира и мирян осуществилась на Соборе». В память покойного Собор пропел «Со святыми упокой». По вопросу о патриаршестве князь Трубецкой говорил за восстановление патриаршества.

Интерес к Собору со стороны общества все более и более усиливается, так как посещаются заседания его очень многими.

Вторник. 24-е октября. Сегодня в четыре часа дня, по решению Церковного Собора, в Успенском соборе было отслужено торжественное молебствие пред ракою мощей св. Ермогена. Газетные отчеты о заседании Церковного Собора и вынесенном решении совершить всенародное покаянное моление, а также призыв к молитве Ивана Великого* собрало в Кремле громадное количество богомольцев, которое далеко не мог вместить Успенский собор. Многие оставались на паперти и на площади, терпеливо дожидаясь своей очереди приложиться к мощам поруганного Угодника. К четырем часам в Успенский собор собрались до семидесяти епископов, много архимандритов и белого духовенства, а также весь Церковный Собор. Богослужение совершали митрополит Тихон, в соучастии пяти преосвященных, в числе которых был и я, протопресвитеров, архимандритов и прочего духовенства, при пении Синодального хора. Пред молебном Митрополит обратился к богомольцам с краткою речью*, в которой указал на необычные обстоятельства, собравшие верующих под сень древнего исторического храма, и призывал всем принести покаяние перед Богом и молить святого угодника о прощении и заступничестве за родную землю. К сожалению, Митрополит не обладает ораторским талантом, а также – голосом. Поэтому и речь его, по существу хорошая, как-то пропала.

Чтение умилительного акафиста протопресвитером Любимовым произвело сильное впечатление. При виде такого множества молящихся невольно скажешь с другими соборянами: «Слава Богу, что на Москве еще есть благочестие».

После молебна заходила ко мне Великая княгиня* в сопровождении прибывшей из Новгорода и гостящей у нее матушки Иоанны (Мансуровой). Она тоже молилась в Соборе и пришла поблагодарить меня за служение. Она не в обычной для ее обители форме и цвете одежды, а во всем черном. Пробыла она у меня полчаса. Между прочим она говорила, что очень интересуется Собором и желала бы хотя один раз побывать там. Я ее пригласил. Но она ответила, что теперь преждевременно. «Нужно, чтобы меня позабыли. Но, к сожалению, не забывают. Вот и теперь я пришла в собор “не в своем виде”, однако я чувствовала и видела, что меня узнали. Как бы я ни оделась – в белое, синее, черное, красное, – меня все равно узнают», – сказала она с грустною ирониею. После этого я повел Княгиню с бокового входа к раке мощей святителя Алексия, пред которою она усердно молилась. Дала она мне русское евангелие малого формата с акварельным рисунком ее обители и с надписанием начала тропаря Казанской Божией Матери, с подписью «Смиренная Ваша богомолица, грешная Елисавета». После ее посещения заходили ко мне преосвященный Серафим Тверской и Никандр Вятский – члены архиерейской упокоительной комиссии – для предварительных суждений по данному вопросу. Мы наметили пока Донской монастырь.

Среда. 25-е октября. Пленарное заседание Собора. Продолжение обсуждения вопроса о патриаршестве. Высказалось восемь ораторов*. Еще больше шестидесяти. Большинство за. Обстоятельную речь за сказал профессор И. И. Соколов.