– Ты не пугайся, это всё совершенно законно, – успокоил Танака, – дел по горло, вот и приходится просить учеников. Прости уж, Акияма-кун.

Тору замер, вслушиваясь в только что произнесённые слова. Ручка в его пальцах стала влажной. Перед ним в самом деле когда-то извинились в первый раз. Как нелепо.

– В каком клубе ты состоишь?

– Рисовал раньше, – ответил Тору. Он едва не вспотел, боясь допустить ошибку. Писать карандашом было значительно проще.

– А сейчас?

– А сейчас я пока нигде, – пожал плечами Тору.

– Не нашёл ничего по душе?  Может быть, запишешься к нам? Ты, мне кажется, неплох в литературе.

«Ты так и будешь нигде, – подумал Тору, – был ли в этих годах хоть какой-то смысл?»

Когда Танака Иори упомянул литературу, Тору почувствовал, как что-то внутри оборвалось. Даже учитель будет над ним подшучивать? Будь проклят день, в который он непростительно сглупил и принёс в школу блокнот.

Тору промолчал, но Танака-сэнсэй продолжил.

– Я курирую литературный клуб и ручаюсь за своих ребят, – улыбнулся он, – заодно подружитесь.

– Танака-сэнсэй, вы шутите? – переспросил Тору. – Я совершенно никчёмен в литературе. Как в заучивании, так и в создании.

– Ну зачем же ты так, Акияма-кун? У меня опыт большой, таких, как ты, вижу сразу, – сказал Танака Иори, принявшись за свою часть бумаг, – талантливый парень. Только уж очень скромный. Скромность украшает человека, когда не затмевает его достоинств. Позволишь мне прочесть твои строки?

– Танака-сэнсэй, пожалуйста.

Тору почувствовал, как к глазам вновь подступили жгучие слёзы.

– Акияма-кун, я не смеюсь. И ребята тоже просто неудачно пошутили. Разве нужно из-за этого хоронить свои таланты?

– Всё в порядке, Танака-сэнсэй, – кивнул Тору, – я обязательно подумаю об этом. Благодарю за предложение. Я обещал родителям сходить вместе на ужин, простите, – закончив с бланком, он оставил ручку на столе, – оставьте себе, у меня ещё есть. До свидания, Танака-сэнсэй.

Не успев услышать ответ учителя, Тору поклонился и выбежал из кабинета, закрыв за собой дверь. Должно быть, Танака-сэнсэй тогда посчитал его диким грубияном и захотел оставить наедине со своими проблемами, дать утонуть в них и захлебнуться слезами и ненавистью .Тору думал вернуться и извиниться, но это выглядело бы ещё более странно – учитель и вовсе посчитал бы его дураком и никогда не стал бы иметь с ним дело. Тору сжал зубы и зажмурился – из темноты и вспышек перед глазами возникло ухмыляющееся лицо Юити.

Удивительно, что Танака Иори, спустя столько лет, пронизанных многочисленными знакомствами и случайно обретёнными связями, оставался для Тору одним из самых ошеломляющих людей. Он перевернул его жизнь с ног на голову, просто оказавшись рядом в нужный момент. Было трудно сказать, получил ли Тору ценный опыт, однако до сих пор лишь одному человеку удалось предать его доверие. Воспоминание нехотя кольнуло в груди. Тору сразу встряхнул головой, не позволяя себе вновь погрузиться на дно однажды сковавшего его отчаяния.

Случившееся с Танакой Иори покрыло его сердце, пусть и непрочным, но толстым панцирем, за которым он прятался от протягивающих руку помощи людей, отвергая их попытки приблизиться. И это не могло не играть ему на руку.

– Ты что-нибудь успел запомнить? – спросил Юра, скучающе жуя бутерброд. – С первого курса говорят одно и то же, может, до нас, идиотов, и дойдёт когда-нибудь.

– Угу, – кивнул Тору. На самом деле, он с трудом мог вспомнить, о чём говорил преподаватель, но, если сказанное хоть сколько-нибудь соотносилось с прочитанным дома, судьба обещала быть милостивой.