Несмотря на витавшее в воздухе напряжение, обед прошел тепло. За окном монотонно барабанил дождь, капли сбегали по стеклу причудливыми дорожками, а на кухне было уютно и пахло домашней едой. Аня рассказала про учебу, про сессию и, чуть стыдясь, про свою несчастную тройку. Родители слушали внимательно, время от времени задавая вопросы. Отец даже пошутил, вспомнив, как сам когда-то радовался тройке по сопромату. Оценки никогда их не волновали, и за плохие отметки дочь свою они никогда не ругали – главное, чтобы человек вырос хороший, говаривала мама. Когда чай был почти выпит, мама рассказала про бабушку. Её голос дрожал, но она старалась держаться. Рассказала, как долго та сопротивлялась и отказывалась от госпитализации, как рвалась обратно домой, несмотря на рекомендации лечащего врача. Лекарства принимать отказывалась, медсестёр ругала на чём свет стоит, а когда силой не получалось – начинала уговаривать их, обещая научить "травкам лечебным".

– Она все твердила, что не успела тебе наследство передать. Катетер даже из вены выдернула! – мама всплеснула руками, и чашка в её руках опасно накренилась. – Кое-как её уговорили остаться в больнице, чтобы там тебя дожидалась под присмотром врачей. Она уже стоит то с трудом, похудела сильно, одни глаза на лице остались. А всё равно упрямится, говорит – пока с Анечкой не поговорю, не помру, а дома ничего для нее не собрано.

– Бабуля не меняется, – с грустной улыбкой произнесла девушка, крутя в руках пустую кружку. Керамика сохраняла остатки тепла от чая, и это ощущение было сейчас таким нужным. – И травки эти лечебные… Сколько раз ей говорила, чтобы нормально лечилась и обследовалась. Не довела бы себя до такого! Рак на ранних стадиях сейчас лечат успешно.

– Она с собой настойки свои какие-то взяла. Какой скандал был, когда медсестра их забрала, – добавил папа, качая головой. – Главврача вызывали. Она ему такую лекцию прочитала о том, что современные врачи ничего не смыслят в настоящем лечении, что тот даже разрешил ей оставить пару пузырьков. Правда, под расписку.

Некоторое время все сидели молча, каждый думая о своём. За окном дождь усилился, и ветви берёзы во дворе стучали по стеклу, словно просясь внутрь. Первой встала мама и принялась убирать со стола, Аня ей помогала, механически складывая тарелки в раковину, а папа пошел выкинуть мусор, накинув старую куртку.

В больницу было решено ехать завтра с утра. Забрав в коридоре привезенную сумку с вещами, Аня закрылась в своей спальне. Всего в квартире было две комнаты, в одной спали родители, вторую отдали дочке. Комната встретила её знакомым уютом – плакаты любимых групп на стенах, полка с книгами, которые она когда-то зачитывала до дыр, старая плюшевая игрушка на подушке. Бросив сумку у кровати, Аня села прямо на пол рядом, расстегнула молнию и принялась доставать содержимое и складывать на кровать. Вскоре её любимое пёстрое покрывало наполовину было завалено одеждой, всякой девчачьей мелочёвкой, тетрадками с конспектами, учебными методичками и зарядками для телефона и ноутбука. Среди вещей мелькнуло фото, сделанное прошлым летом – они с бабушкой на фоне Байкала, обе улыбаются. Аня отложила снимок в сторону. Постояв и посмотрев на весь этот хаос, она махнула рукой, буркнула «потом» и, схватив косметичку с шампунем, ушла в ванну. Горячая вода должна была смыть усталость от дороги и тяжесть последних новостей.

День неумолимо клонился к вечеру, когда Аня вернулась из ванны, окутанная облаком пара и запахом цветочного шампуня. Наскоро высушила феном свои светло-русые волосы, которые под потоком горячего воздуха приобрели медовый оттенок, и заплела их в тугую косу, перехватив на конце резинкой с маленькой бусиной. Пока она разбирала всё, что лежало на кровати – стопку футболок, аккуратно сложенные джинсы, косметичку с потертой молнией и несколько учебников с закладками – за окном постепенно сгущались тени. Верхушки деревьев еще ловили последние лучи заходящего солнца, но на город уже опустились сумерки, окрашивая небо в глубокие синие тона и зажигая первые огоньки в окнах соседних домов. Дождь прекратился, но тучи всё ещё затягивали небо. Одевшись в уютную рыже-белую пижаму, ещё хранившую запах стирального порошка, которым пользовалась мама, она вернулась на кухню. Родители сидели за столом и ужинали. Отец что-то тихо рассказывал маме, но при появлении дочери оба замолчали и улыбнулись ей. Её порция стояла на привычном месте напротив окна – Аня всегда любила смотреть в него, когда ела. Мама положила жареную картошку в её любимую тарелку. С золотистым ободком, по краям её «летало» три бабочки с жёлтыми крыльями, а в серединке был изображён Теремок с выглядывающими из окошек мышкой, лягушкой, зайцем и ёжиком. Ёжик прятался за белоснежными занавесками, и маленькой Ане всегда было интересно узнать, что он там у себя в комнатке прячет? По центру теремка был нарисован петух, играющий на гармони. Теремка с его обитателями сейчас не было видно под аппетитно пахнущей картошкой, но Аня помнила картинку всю до мельчайших подробностей. Сколько раз она «спасала» зверят от супа, который был у неё «потопом», залившим домик. Или от «камнепада» в виде макарон, пельменей или картошки. Съедать всё надо было очень быстро, чтобы никто из зверят не пострадал! Этой игре её научила бабушка, когда ей было лет пять и она отказывалась есть. Улыбнувшись этим воспоминаниям, Аня пожелала родителям приятного аппетита и приступила к «операции по спасению», невольно ускоряя темп, словно действительно спасала нарисованных зверюшек.