Вулкан стихал. Битва была окончена. Но война – только начиналась.

Каэл поднял Лию на руки. Девочка была измождена, но жива. Он посмотрел на восток, где занимался кровавый рассвет нового, неопределенного дня.

Мортариус был повержен, но не уничтожен. Его дух, его воля остались. И он жаждал Лию.

– Ну что, старик… – прошептал Каэл, глядя на тело Мариуса. – Кажется, наша дорога стала еще длиннее.

Он повернулся и пошел прочь от рушащейся цитадели, неся на руках дитя, в котором дремала сила, способная как спасти этот мир, так и уничтожить его. И он, Каэл, бывший убийца и беглец, был теперь ее единственным защитником.

Глава 11: Пепел и Эхо

Рассвет над изуродованными склонами Черной Иглы был кровавым, как свежая рана. Воздух все еще пах серой и озоном, а земля под ногами Каэла была теплой, вибрирующей отголосками недавней титанической битвы. Он шел, не разбирая дороги, унося Лию как можно дальше от этого проклятого места. Девочка спала у него на руках – тяжелый, изматывающий сон без сновидений, единственное спасение для ее истерзанного разума.

Только к полудню, когда Черная Игла превратилась в далекий, дымящийся клык на горизонте, Каэл позволил себе остановиться. Он выбрал небольшую, укромную рощицу у подножия безымянного холма. Здесь, под сенью старых, равнодушных сосен, он осторожно опустил Лию на землю, укрыв ее остатками своего плаща.

Затем он вернулся немного назад, к тому месту, где оставил тело Мариуса, которое он нес на себе часть пути, пока хватало сил. Могилу Каэл вырыл голыми руками и обломком обсидиана, подобранным на склоне вулкана. Работа была тяжелой, земля – каменистой и неподатливой. Он не произнес ни слов, ни молитв, когда опускал тело старого мага в неглубокую яму. Какие слова могли искупить вину Мариуса или облегчить его собственную? Он просто засыпал его землей, создав небольшой холмик, на который водрузил посох старика – единственное надгробие для того, чья жизнь была полна тайн, ошибок и, возможно, запоздалого раскаяния.

Когда он вернулся к Лии, она уже не спала. Сидела, прислонившись к стволу сосны, и смотрела на него своими огромными, серьезными глазами. В них не было слез. Только тихая, глубокая печаль.

– Старый ворчун… он ушел? – тихо спросила она.

Каэл кивнул. Слов не находилось.

– Он был… он пытался, – Лия запнулась, подбирая слова. – Он дал нам шанс.

Каэл снова кивнул. Да, Мариус дал им шанс. Ценой своей жизни. Еще один долг на его совести, который никогда не будет уплачен.

Они просидели в молчании долго. Солнце начало клониться к закату, окрашивая небо в тревожные багровые тона. Каэл понимал, что нужно двигаться, искать укрытие на ночь, еду. Но свинцовая усталость сковывала тело, а мысли путались. Мариус был прав – их дорога стала еще длиннее. И опаснее. Мортариус, даже поверженный, оставался угрозой. Его последние слова жгли память. «Ты – моя! Ты всегда будешь моей!»

Внезапно Лия тихо вскрикнула. Каэл обернулся. Девочка смотрела на свои руки. Маленькие камешки вокруг нее медленно поднимались в воздух, покачиваясь на высоте фута. Ее глаза были широко раскрыты от испуга.

– Я… я не хотела! – прошептала она. Камешки с стуком упали на землю.

Каэл подошел к ней.

– Что это было?

– Не знаю, – Лия почти плакала. – Оно само! Я просто… подумала, что они красивые, а потом…

Несколько сухих листьев, лежавших рядом, закружились в маленьком вихре, поднялись и опали. Потом куст дикой малины, росший неподалеку, вспыхнул на мгновение ярким, неестественным синим пламенем и тут же погас, оставив после себя лишь обугленные ветки и запах гари.

Лия в ужасе зажала рот руками.