– Привет.

Ух ты, задумался. Не заметил, откуда пришла.

– Здравствуй. Ты как весна – цветёшь и пахнешь…

– Анохин. Мы ведь уже не подростки. В развесистых комплиментах нужды нет. Пойдем, мне надо в магазин один.

Юля-Юля… Хороша всё так же, бывшая жена. И стать осталась, и походка. Хотя это всё… Это всё – так. Уже действительно не подростки ведь. А вот ощущение близкого человека рядом – это не «так». Из чего вот оно состоит? – Тоже непонятно. Одежда теперь другая. Когда женаты были, всё было проще, но и у всех было проще. Где взять-то, доставать только, каждую тряпку… проще, проще было. А сейчас… Нет, молодец Юлия, прямо – молодец. И хотя теперь всё это не для меня, всё равно. Официально замуж не выходила больше, но понятно же. Такая женщина одна не бывает.

– Слушай, а давай по мороженому, а?

– Валера, ты весну почувствовал? Дифирамбы, мороженое…

– Ну как хочешь. А я куплю.

– Мне сейчас в магазин идти.

– Угу. Сейчас, две минуты.

А вот перчатку мы надеваем так же, как и тогда. Перчатки стали дорогие, а движение то же. Эта будто бы раскрывающаяся ладонь…

– Далеко идти? До магазина твоего?

– Как раз успеешь стаканчик свой стрескать.

– Может, и не успею. Он стограммовый. Как ты живешь?

– Я? Как всегда. Вещи дорожают, люди беднеют. Продавать вещи людям труднее, соответственно. Могут и пять сезонов носить, и семь. Твоим вот джинсам сколько лет?

– Это фирменные, «монтана». Им сносу нет.

– Анохин, да ты принарядился!..

– Ну не то чтобы… Повседневные протерлись. На самом интересном месте.

– Эх, Анохин… Соврал бы, сделал женщине приятное.

И тон этот ироничный. Тоже был в моменты хорошего расположения, а моментов таких раньше было много. Причем, от конкретных успехов в жизни они не зависели. Можно было жить в доме, полном зэков, и прекрасно себя чувствовать, и за кота не переживать тоже. В доме, полном зэков бывших.

– Ну?.. Здесь постоишь с мороженым?

– Угу.

– Ну стой. Я скоро.

Тает. Мороженое, зараза, не успеть съесть. Так вот раз со случайным знакомым Саней – таяло, не успевали тоже. Но там лето было, блин, это ж в институт поступали, считай – пацаны зеленые. Пошли в парк после физики, хватанули от жадности по две порции, а лето, жара… Прид-дурки… Хотя что, когда я это мороженое в своем городе видел, всё по талонам давно.

Люди. Незнакомые. Идут, кто с работы, кто так… по делам. Несостоявшиеся знакомые, все чем-то озабочены. Даже как-то совестно перед ними, что у меня забот нет. Точнее, есть одна – мороженое тает, не обляпаться бы. И гараж продать как-то. Итого – две. Всё равно гараж – развалюха, только налоги платить за него. Да и машина у Юльки под окнами всегда. А мне надо сейчас, мучительно надо… Всё. Покончили с мороженым, одной заботой меньше. Что ж вы такие все задумчивые? А, люди? Незнакомые…

– Я тут.

– А? Соскучился ждать?..

– Замёрз, скорее. Вот и зашёл.

– Смотри, зато соусник какой нашла.

А у кассы – девочка в круглых очках.

– У вас же есть наша скидочная карта? – интонация скорее утвердительная. А что, и вполне могла бы быть эта карта у них. Но нету. И не будет никогда.

– Заверните просто в бумагу.

– К нему коробочка есть, – и девочка гордо демонстрирует. Правда, коробочка, и вполне приличная. – У нас еще ножи пришли хорошие, качественные. Сейчас разбираем, ценники вешаем. Если завтра, например, зайдёте…

– Да, спасибо.

А ведь могли бы, могли… Ну не завтра, послезавтра зайти, например. И карту эту скидочную купить. – Возможность сблизиться, которой не воспользуешься. И Юля рядом идет, прижимая коробочку свою к сердцу, близкий по душе человек. Ну ведь близкий же? Близкий…

Прямо в воздухе разливается Шопен. Не траурный марш, нет, но тоже. Тот, что о бренности всего и вся. Всё пройдёт, господа и дамы, совершенно точно. Пройдёт, не останется даже пепла.