Дитя магии Дарья Гущина
1. Пролог
…Одиноким быть не может тот,
Чей дух с Природою один язык найдёт.
Дж. Г. Байрон «Манфред»
Пролог
Над волшебным миром раскинулась тёплая звёздная ночь, но природа не спешила засыпать. Шелест мокрой травы, влажного леса и частых дождевых капель будоражил ночную тишину, напоминая и предрекая. И тихий шёпот голосов перебегал от дерева к дереву, от цветка к цветку, от сна к сну, наполняя ночную тьму тайнами и обсуждая... ожидание. Ожидание того, что должно свершиться.
Дождь усилился. Яркие вспышки серебристых молний разбили ночь на осколки, озарив спрятанный в сердце леса замок. Укрытый от мира древними деревьями, укутанный в покрывало цветущего плюща, он казался частичкой живой природы. И вместе с нею ждал и наблюдал, заметив выглянувшую из-за туч Двойную звезду. И вместе с природой благоговейно прислушался к плачу новорождённого, когда один из двух звёздных осколков упал на покатую крышу. А в освещённом окне появились две расплывчатые тени.
– Девочка... – пожилая женщина натянула на плечи светлую шаль и удовлетворённо улыбнулась. – У тебя дочь, сынок, – и прищурилась, всматриваясь в окно. Взгляд её стал отсутствующим, а оконное стекло засеребрилось, засияло холодным лунным светом. – Дитя Двойной звезды, да, как и было предсказано... Ты не рад?
– Двойная звезда? Уверена? – темноволосый мужчина тоже посмотрел в окно. – Звездочёт не ошибся? Жаль. И вновь в нашей семье, и вновь предвещая неприятности... Очень жаль.
– Двойная звезда сулит не только неприятности, – заметила его собеседница. – Она говорит о рождении волшебного ребёнка. Дитя магии – так его называют исстари. Да, во все времена дети Двойных звёзд отличались необычными способностями, но необычность – не значит неприятность. Это наша защита. Это защита природы и всего волшебного мира.
– Необычными... – горько хмыкнул молодой отец. – Скорее, необычно отсутствующими способностями. Она ведь не будет полноценным магом. Не унаследует наше волшебство. Не сможет творить заклятья. И вырастет чужаком в мире волшебства. Без магии и без защиты, неполноценной, обделённой...
По лунному стеклу заструились потоки дождя, над крышей прогремел гром.
– Значит, нам должно обеспечить ей защиту, пока она не ощутит и не разовьёт собственный дар, – хладнокровно ответила его мать, зябко кутаясь в шаль. – Защиту абсолютную.
– Кокон?.. – он вопросительно поднял брови.
– Да, кокон, стирающий проявления нашего дара и отводящий глаза. Девочка не должна чувствовать себя неполноценной – это убьёт дар. И ни лишних знаний, ни лишних людей. Ничего лишнего. Пока не проснётся сила. Придёт время – магия проявится, и она сможет постоять за себя, сможет найти своё место в нашем мире, но до тех пор...
– Все Двойные, как говорят легенды, поздние, – мужчина нахмурился. – А в коконе она и в двадцать лет останется ребёнком. Как потом в мир отпускать – без опыта, без знаний, обычным человеком?..
– Не беспокойся. Я о ней позабочусь. Как только придёт время силы, я обо всём позабочусь, – и она мечтательно улыбнулась. – И всё получится. На сей раз всё обязательно получится.
– Мне не нравится то, что вы задумали... – новоиспеченный отец чутко прислушался: из соседней комнаты доносились слабое хныканье и тихое успокаивающее воркование. – Мама, она же ребёнок! Мой ребёнок!
– Вот и воспитывай. Но как человека. Люби и балуй, наставляй и опекай. И ни слова правды, Ян, ни слова! Никому! Пока не придёт время силы. А после она перестанет быть вашей. У детей магии Двойных звёзд всегда было много работы. Всегда. А нынче стало ещё больше. И если я что-то замечу... – в серебристых глазах молнией промелькнула угроза. – И призовите ей охранителя. Особенного. От угроз тёмного мира мы её защитим, а вот от второй...
– Что?..
– Да, и от второй, – кивнула его собеседница. – Двойная звезда указывает на двух похожих и необычных детей. Это две половинки единого целого, дух и тело. И им должно рядом расти, но... Равновесие же, и одно дитя – для мира светлых, а второе – для мира тёмных.
– А тебе нужны обе? – Ян отвернулся от окна. – Наша с Ланой дочь, как и мы, – светлая... Наверняка светлая. А до тёмной тебе не добраться. Никому прежде не удавалось выманить тёмного с их земель и соединить Двойных в полноценную пару. Никому, мама.
– Во-первых, они нужны не мне, а нашей умирающей природе, а во-вторых... Посмотрим, – волшебница тонко улыбнулась, и в её глазах заплясали лунные блики. – Вероятно, приманивать тёмную не понадобится. Посмотрим.
2. Глава 1. О пользе ночных прогулок и вреде чрезмерного любопытства
– Дей-ли! Знаешь, сколько сейчас времени?
Это она мне... С трудом подавив трусливое желание сигануть через подоконник и скрыться в кустах, я покорно спрыгнула на пол и опустила очи долу. Надо было по плющу – и сразу в свою комнату... Зря усталости поддалась...
– Знаю, – мой нарочито скромный голос явно не соответствует обстановке, и мама это, разумеется, заметила.
– О, небо, Лекс, как ты одета? Что это за лохмотья? И где, скажи на милость, ты бродила всю ночь?
Благо света мало, и она только лохмотья и заметила... А где хочу – там и хожу! Никогда прежде не интересовались, чем я занята, а тут проснулись, когда не надо! И вообще, мне уже восемнадцать, хватит у юбки держать!.. И так вся жизнь – из окон дома! И дома всё можно, а как за порог – так сразу «куда?» и «чтоб рядом с замком!» Только ночные побеги в лес и спасали, и я эту возможность сохраню!
– Всю ночь? – я в отчаянии обернулась к окну, на багровую полосу рассвета. – О чём ты? Я всего лишь выбралась на утреннюю прогулку. Понимаешь, предутренний лес, он... такой... – и запнулась под сердитым взглядом.
– Ой, не ври мне, – недоверчиво хмыкнула мама. – Какая может быть прогулка в середине ночи, после восхода Красной звезды?
– Ну, у меня бессонница...
– Лекс, хватит. Где ты была?
Моя обычно изворотливая фантазия озадаченно смолчала. А мама, понимая, что крыть мне нечем, стояла, скрестив руки на груди, и не сводила с меня строгого взора.
– Э-э-э... А ты что здесь делаешь в такую рань и в таком виде?
Мама, купившись на обманку, опустила взгляд на полы длинного халата, туже затягивая пояс, а я проворно проскользнула мимо неё к лестнице. Нет, лучше возвращаться так же, как и уходить, – через окно...
– Ладно, завтра поговорим! – пригрозила она мне вслед. – С отцом! И советую придумать более правдивые отговорки! И...
Добежав по тёмному коридору до своей комнаты, я хлопнула дверью, прерывая гневную мамину речь, и устало села у стены, вытянув ноги. Это дождь во всём виноват – если бы не он, я бы вернулась домой как обычно, за час до рассвета, когда родители ещё спят. И ведь всегда мне ночные прогулки сходили с рук! И никого не волновало, где меня носит, лишь бы рядом с домом и подальше от незнакомых личностей. И от малознакомых. А я и не возражала. С лесными обитателями мне проще найти общий язык, чем с людьми.
Ладно, после об этом. А пока...
Я заставила себя встать, раздеться и помыться. Вода, разумеется, давно остыла, света нет, но – надо... Тряпки, бывшие одеждой, спрятать, грязь и кровь с рук и лица смыть, и лишних вопросов поутру будет меньше. А лучше, чтобы их вообще не возникло. Чем меньше людей знает о легендарных существах-прародителях, тем вероятнее они выживут. Белый волк не раз замечал, что за ним давно охотятся, а сегодня я опять собственноручно прочищала, промывала и зашивала последствия этой охоты. И за наше многолетнее знакомство я ни разу не видела столь странной и страшной раны.
Надев ночнушку и на ощупь добравшись до кровати, я без сил рухнула на одеяло и обняла подушку. Всё, меня нет...
– Лекси, ты спишь? – в дверь коротко и знакомо стукнули.
– А что ещё я могу делать в такую рань?.. – простонала я в подушку. Кажется, только-только глаза закрыла...
Из коридора донёсся смех. Папа.
– Посмотри на часы, дочь, и скажи, что я разбудил тебя рано.
Я села и сонно уставилась на круг солнечных часов. Уже... давно перевалило за полдень?.. У меня же встреча на носу!..
Быстро скатившись с постели, я ворвалась в ванную, на ходу выпрыгивая из ночнушки, умылась и заметалась по комнате в поисках одежды. Так, последние штаны – в крови, а в юбке по лесу далеко не уйдёшь, а придётся... А рубаха где чистая, хоть одна?.. Я захлопала дверцами шкафов и загремела ящиками. А ещё я со вчерашнего вечера ничего не ела, но где-то яблоки оставались...
Отец, с подозрением прислушивавшийся к грохоту, поинтересовался:
– Лекс, ты встала? К тебе можно?
Не найдя ничего чистого, кроме праздничного, я быстро застегнула рубаху и затянула шнуровку зелёного платья, заодно закатав рукава и заправив длинный подол за пояс.
Вернусь – займусь одеждой...
– Извини, пап, я... ещё не готова! – а расчешусь по дороге...
Отец же, подметив в моём голосе нервные нотки, вошёл без предупреждения, застав меня на подоконнике.
– Ты куда? – нахмурился он.
– По делам, – и торопливо послала ему воздушный поцелуй, – потом поговорим!
– А ну вернись!.. – начал он, метнувшись к окну, но поздно.
Уцепившись за плющ, я быстро сползла со второго этажа вниз, перебежала через дорогу и скрылась в лесу.
– Маленький сорванец!.. – донёсся до меня рассерженный вопль отца. – Эх, Лекс, Лекс...
Да, я такая, и ничего не могу с собой поделать. Сколько себя помню, постоянно где-то бегаю, теряюсь, пропадаю... Да ещё и живность разную домой тащу – от полёвок и сороконожек до воронов и волчат. И дня не могу просидеть в четырёх стенах – без леса мне душно и тоскливо.
