Впрочем, перевернув страницу, я с удивлением обнаружила, что Корице всё же удалось кое-чему меня обучить. И, нахмурившись, не без труда разобрала текст следующего содержания:

– Сиим нижайше прошу тень мою – охранителя моего – явиться на зов мой, дабы оберегать меня во дни... лихие да непогожие, и... Чего? А-а-а! И дланью своей... своей... Или плечом? Плечом... своим невидимым укрывать меня, подо... подопечную, от невзгод да лишений, оберегая, озаряя да... сохраняя? Нет... Озаряя да храня?.. Тьфу, проклятый язык!..

– Твой? Да уж, твои знания оставляют желать лучшего, – сварливо изрёк скрипучий голос. – Неужто не смогли тебя, человечье существо, обучить необходимому? Впрочем, что с них, с колдунов, взять...

– Ты... кто? – выдохнула я, отползая от книги и прижимаясь спиной к шкафу.

– Что значит «кто»? – возмутился невидимка. – А ты кого звала?

– Не... не знаю, – промямлила я, озираясь по сторонам. – А это что, заклинание было?..

Рядом со мной раздался звук, напоминающий почёсывание затылка, потом вздох, и скрипучий голос презрительно фыркнул:

– Разумеется.

– А всё-таки? – я нервно заозиралась, но увидела лишь длинные тени оконных створок, плавающие в пятне лунного света. – Кто ты и где ты?

– У тебя что, плохо не только со зрением? – с язвительным сочувствием заметил голос.

– А у тебя – с пониманием чужой речи? – обиделась я.

– У Корицы спёрла, – догадался невидимка. – Нет, я всегда говорил твоим родителям: общение с подобными мэтрами не пойдёт тебе на пользу. Ты начнёшь либо тупеть, либо умнеть. И мы явно наблюдаем случай первый.

– А ну, покажись, нахал! – разозлилась я, вскакивая на ноги.

– Додумалась! – облегчённо вздохнул голос. – А всего-то нужно было приказать!

И рядом со мной возникло нечто – крохотный золотистый вихрь, плавно перешедший в... Изумлённо ахнув, я отшатнулась и налетела на шкаф. Тот послушно скрипнул, и что-то тяжёлое, прилетев мне по маковке, закрыло обзор, прежде осыпав вонючим порошком.

Я звучно чихнула, ощупывая свою голову (и заодно – угнездившийся на волосах короб), а «нечто» обидно и откровенно захохотало.

– Что тут смешного?! – стащив короб, рявкнула я.

Смех моего собеседника сменился икотой.

– А т-ты с-себя с-со с-стороны в-видела? – хихикнул он.

Я угрюмо промолчала, рукавом вытирая лицо и изучая чердачное чудо. А оно было на редкость странным. И, если оглянуться на бабушкины сказки, – волшебным. Существо, щурящее глаза-угольки, оказалось крайне мало ростом (чуть больше моей ладони), но широко в кости, с тёмно-малиновым цветом кожи и странной одеждой. Длинное, шитое золотом покрывало, завязанное на тонкой талии, складками струилось до кончиков пальцев, а голову украшал золотой же крученый колпак, лихо сдвинутый на правое ухо.

«Нечто» казалось очень довольным – и своим видом, и произведённым на меня впечатлением.

– Нравлюсь? – сверкнув белозубой улыбкой, оно гордо вздёрнуло подбородок.

– А что, должен? – огрызнулась я.

Существо поджало губы.

– Подумаешь!.. – буркнуло оно в сторону. – А между прочим, я тебе нужнее, чем ты мне!

И верно... Кто ещё расскажет о тайнах моей семьи, чем этот... охранитель?

Я смотрела на сияющий колпак, на крошечные искорки, снующие по покрывалу, и приходила к удивительному выводу. Я... верю. Верю. Верю в реальность происходящего. Верю в искренность родительского разговора. Верю... в то волшебство из сказок бабушки. Верю – так, словно оно всегда было частью моей жизни, которую я почему-то не замечала. Почему?..

– Как тебя зовут, малыш? – дружелюбно поинтересовалась я.

– Малыш? – недовольно взъерошилось существо, покраснев ещё ярче. – Как-как ты меня назвала?