Валун давит, подпорки рассыхаются и трещат? Не беда, укрепим скобами. Ржа стачивает и железо? Технологии позволят сделать нержавеющие скобы! Но время и природа продолжают тянуть камень к равновесной точке. Подпорки копят напряжение, их нужно регулярно обновлять.

И вдруг оказывается, что когда усталость конструкции уже на пределе, новые скобы взять негде, а оплаты для рабочих больше нет – примерно в такой ситуации вся глобальная модель оказалась прямо сейчас. Мораль мифа удалось на некоторое время приглушить, но не отменить.

Если говорить о реальном мире, то он в ситуации, когда принятый за основу кредитно-рыночный капитализм к началу XXI века, охватив наконец всю планету, вместе с этим и достиг своих пределов.

Обратный отсчет начался еще в 1950-е годы, когда самая передовая на тот момент экономика США первой подошла к кризису модели. В тот момент фактор фронтира окончательно ушел, национальный рынок был поделен и освоен частным бизнесом, а уровень разделения труда в индустриальной сфере достиг предела. Прежние темпы подъема экономики за счет постоянного расширения в новые сектора поддерживать становилось невозможно, они упирались в естественные рамки.

Далее должно было произойти следующее: окупаемость инвестиций за счет постоянной экспансии падает, большая часть маржинальности начинает идти на обслуживание набранных ранее долгов, хозяйственная система выходит на плато.

В первый раз от стагнации Штаты спасло послевоенное восстановление, когда они буквально ворвались на внешние рынки, протянувшиеся от Европы до Азии.

Этого импульса хватило ровно на два десятилетия, после чего всё же началась та самая стагфляция: безнадежная рецессия, растянувшаяся на все последовавшее десятилетие. Выход из которой потребовал шоковой терапии, позже названной рейганомикой.

Обновление экономических политик позволило Штатам начать привлекать к себе ресурсы всего мира. Причем совершенно честно: по всем параметрам они стали наиболее привлекательной для инвестиций площадкой. Обратной стороной явилось то, что это стало возможным через механизмы бесконтрольного кредита.

Да, путь накопления долгов рано или поздно приводит к банкротству, что очевидно для любого, прочитавшего хотя бы один учебник по экономике. Для избежания подобного исхода также был подготовлен отдельный, революционный инструмент. Получаемые ресурсы должны были оплатить фазовый переход в постиндустриальную эру.

Проблема в том, что переход завершить не удалось. А главным итогом созданной архитектуры глобальной экономики оказалось то, что оттянутая катастрофа щедро распространила свою будущую арену не только на Соединенные Штаты, но и на весь мир.

Это не чья-то конкретная вина. Просто доведенное до логического завершения в виде общепланетарной экономики нагромождение экономических конструктов, добавление в хозяйственные отношения неведомых инструментов – всё это делалось вокруг совершенно неравновесных точек.

Индустриальный переход, который пересобрал прежнее общество, вначале довел социальную и хозяйственную систему до предела возможностей и там зафиксировал. А позже продолжил ее усложнять из этого неестественного положения.

Дисбаланс современного мира не в том, что он устроен несправедливо, а в том, что все атрибуты проектировались именно под его поддержание. Расширение устройства на весь мир перевалило критическую массу: подпорки больше не могут это удерживать.

Возвращаемся к теме капитала и смотрим ситуацию на сегодня. Банки по-прежнему играют ключевую роль: объем выданных ими займов в $150 триллионов в полтора раза превышает мировой ВВП.