– Отец! Ты как раз вовремя! ― обрадовался его появлению чем-то донельзя встревоженный Лун.

– Если ты намерен защищать этого мерзавца, можешь даже не начинать, ― прорычал Эдриан Дайлу в ответ.

– Господин Эдриан, успокойтесь, пожалуйста, ― вежливо попросила Эни и добавила: ― Ситуация и правда очень неприятная. Кажется, демоны были правы в своих подозрениях. Смертные снова замышляют что-то ужасное.

Старший дракон успокоился, но не полностью, а лишь настолько, чтобы выслушать невестку предельно внимательно. Он уважал её не за божественную силу, а за редкое чувство справедливости. Эни не стала бы защищать того, кто действительно виноват. И не посмела бы обвинять невиновных.

– Говори, ― разрешил недовольно, стараясь не смотреть на зачинщика беспорядка, который, похоже, тоже был бы не против получить хоть какие-то объяснения.

– У вас такая же духовная сила, как и у Луна, поэтому вы ничего не увидите. Придётся поверить мне на слово, ― начала полубогиня и тяжело вздохнула. ― Дело в том, что в тело барышни Аюн подселили древесного духа, вскормленного кровью и духовной силой демона.

– Я заметил бы одержимость, ― возразил Шэнли.

– Заткнись, ― посоветовал ему дракон-император.

– Это не одержимость, а что-то вроде изменения сути, но не на магическом или божественном, а на природном уровне, поэтому трансформации болезненны, но для посторонних глаз незаметны, ― пояснила Эни. ― Если подробнее, то кто-то долгое время питал парное семя древа Интао кровью и магией демонов, не позволяя ему прорасти. Кровь отвечает за способность жить и развиваться без корней и почвы, а духовная сила служит пищей. Так из семени любого растения можно получить духа, который вместо воды и солнечного света будет охотно поглощать то, чем его вскармливали. Девушка проглотила эту гадость недавно, но семя сразу же проросло, потому что её тело уже знакомо со свойствами бессмертного древа Интао. Для голодного духа это идеальное вместилище. Аюн останется в своём уме, но её тело, независимо от воли, желаний и разума, будет поглощать жизненную и духовную силу тех, с кем связано природными узами. Такова особенность парных косточек дикой вишни Интао. Её можно использовать как во благо, так, увы, и во вред.

– Зачем ей духовная сила? Она же простая смертная. У неё даже зачатков ядра нет, ― не понял Лун.

– У неё нет, а у духа будет, ― ответила ему жена. ― Понимаешь, не все духи способны обрести собственную физическую форму. Некоторые становятся паразитами в чужой плоти, но растительных обнаружить практически невозможно, потому что у них нет магии как таковой. Лун, это очень сложно объяснить. Я могу потратить часы на утомительную лекцию, после которой у вас останется только головная боль, но не понимание.

– Но если дух будет поглощать демоническую силу, разве это не станет очевидным, когда энергия накопится? ― хмуро уточнил Эдриан Дайлу.

– Станет, но загвоздка в том, что проблему нельзя устранить немедленно, ― сообщила Эни, досадливо морщась. ― Я понимаю ход ваших мыслей, господин Эдриан. Оборвать жизнь этой девушки несложно, но её смерть даст результат, обратный желаемому. Сейчас Аюн имеет пять жизненных связей, две из которых ведут к Шэнли. Одна из этих связей старая и для него безвредная, а вторая, принадлежащая уже не ей, а духу, совершенно свежая, как и три других. Могу предположить, что на свадебном пиру все демоны что-то ели и пили, поэтому и оказались в ловушке. Бьяри, господин Лерой, госпожа Аола… Если убить Аюн, дух древа Интао не погибнет, а по одной из этих связей выберет новое вместилище. Так будет только хуже, потому что у демонов есть своё духовное ядро и бессмертие. В случае полного перерождения, думаю, безопаснее будет получить голодного древесного духа со смертной основой, чем бессмертное чудовище, пожирающее себе подобных. Пока дух находится в девушке, его ещё можно ограничить, о чём я сейчас Луна и попросила, но если он окажется в теле демона… Даже предположения о последствиях делать не хочется.