– А ты, значит, входишь в Совет? Не ожидала, что ты чиновник.

– «Перепутье» – одно из самых доходных и известных заведений в Альварии, нас с братом все уважают, так что ничего странного в моей должности нет. Лакро вообще часто предлагали это место, но мало кто из нашей родни соглашался, так как присутствие на городских собраниях отнимает много времени. Это нас с Илком двое, и я могу беспрепятственно отлучаться даже по два-три раза в неделю, как это происходит сейчас, когда мы начали заменять частокол на нормальные укрепления.

– К войне готовитесь?

– Не то чтобы, просто как-то в стране неспокойно, – ответил он. – Всё хочу в Альву съездить, с лордом переговорить по этому поводу, да никак собраться не могу. Наверное, так опять до зимы откладывать буду.

– Мне кажется, ваш лирий сам навестит Большой Утёс гораздо раньше, – предположила Милисса.

– Возможно, – согласился Олк. – Что-то мы с тобой заболтались, и я уже начинаю волноваться, как Ирвин там один да ещё и с похмелья со всем справляется.

– Так ты ступай тогда обратно, а я еще тут часок-другой погуляю.

– Ладно, только будь осторожна, скалы здесь коварны!

– Ничего, я и сама не промах!

В таверну Чёрная Кошка вернулась ближе к вечеру.

– Ну, как отдохнула? – поинтересовался Одрин за ужином.

– Хорошо: прошлась вдоль Полура, переплыла его пару раз, а ещё обнаружила вот это, – она протянула ему монетку.

– Это же азорийский сребреник, – воскликнул тот, – сделаны они, правда, из какого-то другого металла, но зато ценятся дороже настоящих, ибо многие здесь считают, что они приносят удачу. Тебе за него грифонов десять могут дать, а то и больше, раз он так неплохо сохранился.

– Я его, наверное, Таману подарю, – поразмыслила Ми. – Как думаешь, ко случаю подойдёт?

– К самому Таману точно подойдёт! Он всякие древние штуки страсть как любит. Они и с покойным отцом невесты как раз и сдружились благодаря этому своему увлечению.

Утром старший Лакро отправился на свадебную церемонию. Он звал с собой и Милиссу, но та отказалась, решив, что это не очень уместно, и «с малознакомой иноверки для почтения жениха хватит и присутствия на пиру». Илк также остался в таверне, дабы следить за хозяйством и готовить угощения для праздника.

После обеда, когда гости должны были вот-вот подойти, у Ирвина и его сподручных было по-прежнему много работы – все они сновали туда-сюда, периодически исчезая то на кухне, то во дворе, а илсази тем временем тихонько сидела в тёмном уголке под лестницей и лениво ковыряла ножом ступеньку. Вдруг в зал с улицы вошёл подозрительного вида длинноволосый блондин. Он огляделся по сторонам и, решив, что его никто не заметил, прошмыгнул в погреб. Мия тут же схватила своё оружие и бесшумно последовала за ним.

Оказавшись внизу, незнакомец подошёл к столу, на котором были выставлены напитки на сегодня, взял одну бутылку, аккуратно открыв её, что-то туда добавил и снова закрыл. Мужчина с довольным видом уже собирался уходить, но тут его сбила с ног неожиданно возникшая из полутьмы скамья, а в следующий момент на неё ещё и запрыгнула девушка, прокричав при этом: «Ирвин, Ирвин! Скорее сюда!» Пленник, прижатый к полу лавкой, попытался высвободиться из цепких деревянных объятий, но сидящая сверху охотница не дала ему этого сделать, приставив кинжал к горлу.

– Даже и не думай, – сказала она, покачав головой, – если ты ещё хоть раз попробуешь меня уронить, то эта рука может и дрогнуть, а это ох как сильно повредит твоей шее!

– Ладно, тогда я сдаюсь, – со вздохом проговорил поверженный.

– И какой в этом смысл, когда я и так тебя поймала? – воскликнула Чёрная Кошка. – Лучше по-хорошему отвечай, кто ты и чем здесь занимался?