Во время этих процедур незнакомец почти не сопротивлялся, лишь периодически то мычал, то булькал, то пытался свистеть. Ни на какие вопросы он не реагировал, и Михалыч поставил диагноз – псих. Вот только откуда он мог сбежать, ведь ближайшая психиатрическая больница находилась километрах эдак в ста пятидесяти от дома лесника? Или, может, у парня какая-то психологическая травма, к примеру, связанная с авиакатастрофой – рухнул вертолёт в тайгу, только один пассажир и спасся. Но не повезло – беднягу "заклинило".

Осмотр одежды незнакомца свет на тёмное прошлое владельца не пролил: в карманах обнаружился складной нож с лезвием из плохой стали – явно китайская поделка, карабин с фиксатором для верёвки и окаменелая ракушка. Всё.

Михалыч когда-то любил читать рассказы о Шерлоке Холмсе и в тот момент подумал, что гениальный сыщик, возможно, по этим трём предметам сумел бы восстановить прошлое парня до мельчайших подробностей. Самому Галану это было явно не под силу. Он сообщил о незнакомце в управление – там приняли информацию к сведению, но ничего определённого сказать не смогли. Участковый Иван Стрельцов тоже оказался бессилен чем-либо помочь, хотя и пообещал навести справки в районном управлении.

Галан задумчиво покрутил в руках окаменелую ракушку, вспоминая, где он уже видел что-то подобное. И вспомнил, что несколько лет назад одна из научных групп привезла окаменелости из окрестностей Хрустального копытца – небольшого лесного озера. Вроде бы в пещере нашли, вход в которую, как знал Михалыч, был буквально в паре десятков метров от берега озерца. Получалось, незнакомец тоже побывал на Хрустальном копытце.

Галан вновь связался с управлением, но там ответили, что только на середину августа зарегистрирована группа экологов, а сейчас никаких официальных посетителей в заповеднике быть не должно. Значит, решил лесник, парень был посетителем неофициальным.

Поскольку пациент вёл себя смирно и даже не пытался вставать, Михалыч решил съездить на разведку к Хрустальному копытцу. Кто знает, что там произошло? Наверняка парень был не один, возможно, там есть и другие пострадавшие. А то и, не приведи Господь, трупы.

Михалыч выехал с утра. Путь до озерца верхом занимал около двух часов, плюс час-другой на обследование местности – лесник рассчитывал вернуться домой к обеду, надеясь, что его подопечный за это время ничего страшного не успеет сотворить. По пути мысли Галана крутились вокруг странного парня, поэтому он очнулся только тогда, когда его Ясень начал переходить вброд неглубокую речку.

Лесник осмотрелся и ругнулся – он находился километрах в пяти от озера, хотя уже должен был бы стоять на берегу Хрустального копытца. Галан вновь направил коня по знакомой тропинке, осматривая по пути местность в поисках следов людей. Если парень был не один, то, возможно, прямо сейчас Михалыч наткнётся ещё на кого-нибудь.

Ни на кого Михалыч не наткнулся. Более того, внезапно он понял, что вновь находится в нескольких километрах от озера, но теперь уже по другую сторону маршрута. Его конь сделал здоровенный крюк, обогнув озеро, и теперь Галан видел перед собой Волчью скалу, прозванную так за сходство с волчьей головой. А к этой скале он никак не должен был попасть.

Ругаясь и недоумевая, Михалыч в третий раз направил коня к Хрустальному копытцу, решив уже более не отвлекаться на окрестности. Ясень некоторое время довольно уверенно шёл к цели, потом начал забирать в сторону, то и дело норовя сойти с тропы. Серый, до этого неторопливо трусивший перед конём, тоже поскуливал и отказывался идти к озеру. На душе у самого Михалыча отчего-то стало тревожно, и какой-то неясный страх то и дело накатывал волнами и сжимал сердце.