– Знаете, Лев Толстой говорил: «Когда меняются обстоятельства, я меняю свое мнение». А как вы поступаете?

– Я готов ко всему новому. Все течет, все изменяется.

Мы начали издавать печатный журнал неожиданно, хотя ранее 20 лет назад уже занимались изданием журналов. Было ощущение 20 лет назад, что Интернет заменит бумагу. Оказалось, что это не так.

– Я помню, что в первом выпуске нашего проекта была статья о вашем проекте.

– Да, мы начали издательский проект почти одновременно с вашим проектом. Мы начали издавать журнал, увидев серьезные вызовы. Мы поняли, что интернет может закрыться в любой момент. Я стоял у истоков развития интернета и уговаривал главного редактора крупного издательства вывести свои издания в онлайн. Я не предполагал, что через 20 лет буду заниматься развитием печатных журналов, потому что рукописи не горят. Интернет может прекратить свое существование в любой момент.

Недавно мы вернулись из Казахстана, и мне стало жалко местных жителей, особенно пожилых, которые вынуждены пользоваться смартфонами и госуслугами. В любой момент что-то может произойти, и все может исчезнуть. Наши смартфоны нероссийского производства, и это вызывает опасения.

Когда начались санкции, мы потратили год на переформатирование проекта, перевод на другие видеоплатформы и сайты. Последние годы были сложными, с 2014 года мы начали наш проект. Мы постоянно сталкиваемся с препятствиями: то американцы, то наши депутаты, то проблемы с развитием YouTube, который могут закрыть.

– Какой у вас горизонт планирования?

– Я не планирую я живу сейчас. Я хочу вырваться из арт-сферы и уйти в другие направления деятельности. У меня есть определенное утомление, и я хочу сменить направление. Но это сложно, когда тебе седьмой десяток.

– Вы много достигли и продвигаете арт-рынок.

– А знаете почему? Потому что я не из этой среды. У меня свежий взгляд со стороны. В научных кругах существует понятие, что человек с улицы может увидеть то, что не видят профессионалы.

Было много иллюзий, когда мы начинали. Мы искали людей, которые были бы художниками с большой буквы, но встретили много случайных людей, которые не понимали, что делают. Мы продолжаем искать интересных аналитиков, коллекционеров и стоящие работы.

Но с художниками возникают большие проблемы. Художники, которые интересны с точки зрения живописи, часто не могут быть хорошими друзьями или приятными собеседниками.

Некоторые авторы не от мира сего. Художники на всю голову. Это пациенты для врачей в белых халатах. У меня были ситуации, когда в 2 часа ночи звонил художник, с которым у нас были бесконечные дискуссии об искусстве. Я не ответил на звонок, потому что это не близкий мне человек, чтобы в 2 ночи говорить.

Я перезвонил ему днем. И он сказал, что его картины заняли особое место во вселенском разуме, и на него напала мистическая секта, которая хочет их отобрать. Я посоветовал ему вызвать полицию, но он сказал, что полиция их не видит. Секта невидимая, мистическая.

Я потом советовался с психиатром, что это было?

Психиатр сказал, что это либо белая горячка, либо серьезное психическое расстройство

С такими авторами тоже приходится общаться.

В переводческом деле свои профзаболевания – алкоголизм. Устные переводчики часто переводят на банкетах. И спиваются.

– У вас есть любимый литературный герой?

– Наверняка есть. Я могу сказать, что у меня есть любимый фильм. Мы об этом говорили. А вот литературного героя я не могу назвать сразу. Я не читаю бумажные книги уже лет 25. Мне не хватает времени. Я читаю только в электронном формате. Последний раз я читал книгу, которую мы сами издавали. Рассказы В. Владимирова «Не может быть».