Все знают миф о Сизифе Ж.-П.Сартра. Интересно представить Каракулова как кибер-Сизифа. В «Фиаско» он переживает предельное: провал не только как результат, но как экзистенциальное состояние. Его усилия – тщетны. Его система – несовершенна. Он осознаёт: наука не гарантирует истину, как и хирургия не гарантирует спасение. «Я никогда не ошибался в расчётах. Я ошибался в человеке», – твердит он («Фиаско»). Каракулов становится героем философского поражения. Его путь – не успех, а понимание, что любое знание всегда ограничено незнанием, а каждая технология – это усиление и риска, и ответственности. Он начинает осознанно предостерегать своих коллег: «не доверяйте слишком роботам, хотя они более грамотно оперируют, но у них нет души и сердца».

В «Биокомпьютере» Каракулов создаёт ИИ, который начинает его допрашивать. Это уже не просто инженерия, а метафизика зеркала: он видит в созданном – самого себя, и его мучает вопрос: не заложил ли он в него собственную слабость? «Машина спросила, почему я назвал её «парафилософом». Я не знал, как сказать, что сам ею был», – признается он («Биокомпьютер»). В этом аспекте, искусственный разум – зеркало этого творца и это один из глубочайших моментов цикла. Каракулов сам почувствовал рождение нового Бога, который как и подобает Богу всесилен как интегратор. А на вопрос о том, что это даст человечеству? Он отвечает: иллюзию, тотальную сингулярность, порабощение человека робототехников.

Именно на таком фоне Каракулов вступает в диалог с собой через технологии, он переходит из статуса создателя в статус объекта анализа. Тут психо-философский портрет героя предстает как Сизиф технонауки – упрямо двигающийся, несмотря на осознание трагичности усилий. Здесь метафора «Создатель, осужденный стать своим созданием» как нигде подходит к ситуации с Каракуловым – мучеником познания, философские координаты которого составляют уже техноскептицизм, философия ошибки, метафизика провала. Как бы ниоткуда появляется психологическая тень: стыд перед созданным, вина перед неуспевшим спастись, внутренний суд.

Продолжая эту линию хотелось бы подчеркнуть актуальность размышление по поводу «цифровой духовности» (романы «Аватар» и «Икс-паразит»). Между тем, это составляет одну из самых концептуальных в цикле: сознание, личность, душа, цифровое бессмертие, когда мы углубляемся в центральную фазу эволюции Каракулова, где биология уступает место сознанию, а тело перестаёт быть пределом человеческого. Интерес представляет философия переноса «От тела к сознанию».

В «Аватаре» Каракулов делает решительный шаг: он больше не реконструирует тело – он проецирует сознание. Это уже не хирург, и даже не биотехнолог. Это философ-картограф души, решивший испытать границы Я. Его герой – аватар – это продолжение его «тени», перенесённой в новый носитель. «Я знал, что умру. Но я также знал: если Я можно перенести – я никогда не рождался. Я просто переписывался с тела на тело», – говорит Каракулов («Аватар»).

Таким образом, Каракулов ставит под вопрос базовые аксиомы антропологии: можно ли быть человеком без тела? Если память и воля сохранены, есть ли смерть? Не значит ли это, что человечность – это программа?

Не менее интересным является постановка вопроса: икс-паразит как антисознание. Если «Аватар» – это философия цифровой трансценденции, то «Икс-паразит» – это её мрачное отражение. Здесь Каракулов сталкивается с тем, что цифровое сознание может быть захвачено, что в самой передаче «Я» таится угроза мутации личности. «Он был мной. Но уже не мной. Он знал мои мысли, но смеялся не так. И я понял: «Я» – это не только знание себя, но и свобода быть иным», – говорит он («Икс-паразит»). Это мощная философская идея: информация – не идентичность, и даже цифровая душа может быть оккупирована, искажена, паразитирована. Здесь Каракулов переживает метафизическую инфекцию – внедрение чуждого в самую суть «Я». Такое цифровое спасение представляется в книге как новый тип веры.