И это ведь именно те «мутящие воду в тихом омуте» слепые, хотя и светоносные, догмы и отравляют некоторым людям их бесподобно наивные души и истинной уж всеобщей благости жаждущие сердца.

Ну а потому они более чем беспричинно и идут войной на всякое дикое зло, буквально так сметая при этом абсолютно все на своем безмерно недобром пути.

А главное, и мысли притом вовсе не допуская, что кто-то ведь и сам был немало еще виноват во всех тех нежданно-негаданно по его душу сколь внезапно нахлынувших бедах.

А потому и незачем ему было более чем однозначно винить кого-либо другого во всех тех, так сказать, жгучей горечью снедающих его сердце жутких несчастьях.

А между тем о чем-либо действительно насущном вполне вот всерьез делово призадумываться кое-кому было явно совсем не с руки, поскольку иначе пришлось бы искать и свою вину…

А ее более чем принципиально и не могло быть, собственно, вообще, раз по тому самому всегдашне под рукой имеющемуся шаблону все предпринятые действия были абсолютно безукоризненно правильными.

Ну а если кто-либо, как оказывается, несомненно уж вовсе не свой, ну так срочно бы надо навешать на него всех собак, как и лапшу на уши поразвесить совершенно сторонним к тому делу людям.

И они во все это с радостью блаженно поверят, поскольку свои и чужие – что еще может быть древнее в этом нашем подлунном мире.

И, кстати, вовсе не зря древнеримский философ Сенека некогда изрек:

«Чем несправедливее наша ненависть, тем она упорнее».

Можно ведь в том совершенно уж нисколько не сомневаться – он имел в виду во всем этак более чем весьма определенные жизненные казусы.

Люди иногда до чего только весьма ведь с охотой последуют как раз именно тому их извечно беспечно подслеповатому принципу, что кому-то и впрямь непременно бы надо безо всякого промедления воздать за все им бессовестно содеянное явно же сторицей.

Как то в своей время сколь тонко и правильно подметил американский писатель Майн Рид в его наилучшем романе «Всадник без головы»…

«Это было нелогично, но люди, которые ищут преступника, редко рассуждают логично. Они думают только о том, чтобы наказать его».

И то ведь подчас более чем бесспорно, что нисколько при этом они никак не обсуждают и не обдумывают все те составлявшие элементы совершенно невзначай закравшегося в их сердца страстного чувства обиды на то, например, что их чувства так и не нашли в некоей чужой душе более чем обыденно должный отклик…

А между тем (а как то должно быть иначе?), поскольку человек вовсе никак не идет дорогою светлого добра или действительно во всем осознаваемого им зла по одному лишь своему вполне ведь хорошо продуманному выбору.

Нет, довольно-то многое может быть совершено человеком более чем необдуманно, случайно и спонтанно.

Зло и добро, не как вылущенно праздные понятия, а их сколь грязное и потное переложение на самую обыденную жизнь, – порою темный, запутанный лес, а потому и до чего частенько поиски кого-либо крайнего – это всего лишь очистка именно своей и впрямь уж болезненной совести от всех примесей правды и истинной справедливости.

Настоящее добро не выделяет самое себя для подавления зла, а лишь вынужденно отбивается от всех его совершенно уж подчас так беспощадных нападок.

Ну а без сколь насущной необходимости (рефлекторно) становясь агрессивным, оно ведь до чего неизменно более чем явно преступает законы всякой нравственности и морали.

Мир жесток и порою исключительно непредсказуем, но некоторые сколь так вкрадчиво требуют от него всего того общего блага, любви и вполне до конца уж осознанной глубоко эмоционально прочувственной сознательности…