А когда родился Уттама, сын Суручи, всё стало ещё очевиднее.

Она не бросалась в открытый бой.

Она не устраивала сцен и не плела заговоров.

Она просто была рядом с царём, мягко напоминая ему, кто ему действительно дорог.

Слова? Они были ненужны.

Тёплая улыбка. Лёгкое прикосновение руки. Взгляд, полный нежности.

Этого было достаточно, чтобы вытеснить из его сердца всё остальное.

Она была искусна в этом.

Она не отнимала любовь царя у Дхрувы.

Она просто оставляла для него всё меньше и меньше места.

А Дхрува чувствовал это.

Но не понимал, что с этим делать.

За стенами дворца, среди бескрайних садов, Дхрува проводил долгие часы, бродя под тенью высоких деревьев. В этих рощах, где цветы раскрывались с первыми лучами солнца, а птицы щебетали гимны утру, мальчик находил уединение. Он любил наблюдать, как ветер играет с листьями, как свет скользит по водной глади прудов, словно переливаясь в золоте и серебре.

Но даже здесь, среди природы, ему не давала покоя одна мысль: почему отец так холоден к нему?

Он видел, как Уттама с легкостью получает одобрение. Как царь берет его на руки, смеется с ним, учит держать лук и направлять колесницу. А сам Дхрува оставался в тени, под внимательным, но печальным взглядом своей матери, Сунити.

Она никогда не говорила дурного об Уттанападе. Напротив, ее голос был полон уважения, когда она рассказывала Дхруве о его роде.

– Ты потомок великих царей, сын мой, – говорила она, проводя рукой по его волосам. – В твоих жилах течет кровь самого Ману. А за Ману – самого Брахмы, создателя этого мира.

Но разве ему было достаточно знать об этом? Что значила великая родословная, если он не мог просто сесть рядом с отцом?

Дхрува не знал, что судьба уже расставляет фигуры на шахматной доске жизни. Что совсем скоро его сердце запылает не детским огнем.

И что этот огонь изменит его навсегда.

Ночь спускалась на дворец Уттанапада, озаряя его стены светом далеких звезд. Ветер доносил запах сандала и цветов, а в темных коридорах шелестели шаги стражников, патрулирующих покои царя.

В одном из залов, скрытом за массивными колоннами, горели лампады, освещая древние свитки. Здесь, в этом месте тишины и знания, мудрец Васиштха, наставник царской семьи, вглядывался в небосвод. Его длинная белая борода слегка колыхалась, а глаза, пронизанные мудростью веков, следили за движением звезд.

Он знал: грядет судьбоносный момент.

Великие цари приходили и уходили. Их победы, дворцы, богатства – все исчезало в песках времени. Но раз в тысячелетие рождался тот, чье имя оставалось неизменным, чья судьба становилась легендой.

И вот, в этом дворце, среди множества слуг, жен и приближенных, среди интриг и славы, жил мальчик, чье сердце скоро затрепещет в поисках вечного.

Васиштха, семейный жрец царской династии, прикрыл глаза и мысленно произнес:

«Дхрува…»

Звезды ответили ему безмолвным сиянием.

Ночь сгущалась, и на небесах медленно раскрывался бесконечный узор созвездий. Тьма не пугала – напротив, она была тёплой, как тень материнской ладони, укрывающей от тревог.

Во дворце, где уже давно затихли шаги стражи, где все двери были закрыты до утра, ещё горел свет в покоях Сунити. Она не могла уснуть. Ночь влекла её к террасе – туда, где сердце могло дышать небом.

Сунити сидела, обернутая лёгким шёлковым покрывалом. Её лицо освещал только лунный свет и дрожащий отблеск лампы. Рядом с ней, устроившись у ног, полулёжа, находился Дхрува. Он молчал, прижимаясь щекой к её бедру. Но в какой-то момент приподнялся на локтях и посмотрел вверх, в звёздное небо.

– Мама, – вдруг прошептал он, не отрывая взгляда от небес, – а есть ли среди них одна… одна звезда, которая никогда не падает с неба?