Характеризуя общее состояние вопроса об определении понятия ОИПД, нельзя не обратить внимание на один момент. Это понятие, не имея до 1996 г. отражения в тексте уголовного закона, так или иначе всегда выводилось из закона, что, по-видимому, закономерно, если вести речь именно о понятии ОИПД (либо аналогичных ему), так как вопрос о преступности либо не преступности деяния – всегда вопрос уголовного закона и всегда в той или иной форме решаемый в нем. Правда, если до принятия УК РФ 1996 г. специалисты «выходили» на понятие ОИПД путем анализа норм уголовного закона в основном о необходимой обороне и крайней необходимости, то теперь остается рассуждать о содержании легального понятия ОИПД и признаках, объединяющих конкретные обстоятельства, закрепленные в ст.  37–42 УК. Думается, однако, что и в рамках прежнего уголовного законодательства, и в рамках действующего УК не утратил актуальности вопрос об анализе иного нормативного материала УК на предмет отнесения его к содержанию понятия ОИПД. Этот вопрос актуален хотя бы потому, что отсутствие названных выше признаков преступления имеет место и в других случаях, может выступать следствием другого рода обстоятельств, регламентированных за рамками нормативного материала гл. 8 УК. Оставляя в данном случае без внимания уголовную наказуемость как неизбежное производное от противоправности, заметим, что, например, малозначительность деяния приводит к исключению необходимой для преступления степени общественной опасности[80]; невменяемость или невиновность – к исключению виновности. Таким образом, в настоящее время при определении понятия ОИПД исследователь должен изначально решить вопрос о том, ограничивать ли содержание даваемого им определения наиболее существенными свойствами обстоятельств, регламентированных в гл. 8 УК, либо через призму уже существующего понятия ОИПД усматривать эти свойства и в другом нормативном материале и уже на этой основе выводить определение понятие ОИПД. Учитывая, что в тексте уголовного закона понятие ОИПД хотя и не определяется, оно в известной степени формализуется употреблением в нем понятия преступления. Поэтому, на наш взгляд, несмотря на его «привязанность» только к обстоятельствам, указанным в ст.  37–42 УК, для принятия второго решения как минимум нет препятствий. Оно, более того, необходимо, поскольку законодательная конструкция, используемая в данных статьях, присутствует и в другом нормативном материале Общей части УК.

До момента своего законодательного закрепления понятие ОИПД не просто выводилось из уголовного закона, но обязательно и всегда через признаки того понятия, которое является в нем стержневым, – понятие преступления. В этой связи примечателен тот факт, что Ю. В. Баулин, один из первых создавший фундаментальный труд, посвященный рассматриваемой проблеме, назвав свою работу «Обстоятельства, исключающие преступность деяния» и соответствующий в ней параграф – «Понятие обстоятельства, исключающего преступность деяния» (§ 2 гл. 1), в конечном итоге дал определение понятия обстоятельства, исключающего не преступность, а общественную опасность и противоправность деяния[81].

Для общей характеристики состояния рассматриваемого вопроса интересно и другое обстоятельство: содержание определений понятия ОИПД (либо исключающих общественную опасность, виновность, противоправность, уголовную ответственность и наказуемость) в литературе оставалось, по сути, неизменным. Несмотря на происходившие изменения уголовного закона в определении круга ОИПД и законодательной характеристики отдельных из них, эти определения отражали (и отражают), как правило, лишь то общее, что отграничивает преступное от непреступного. Так, до внесения изменений в ст.  37 УК РСФСР 1960 г. Федеральным законом от 1 июля 1994 г. Ю. М. Ткачевский в Учебнике по уголовному праву 1988 г. определял обстоятельства, исключающие общественную опасность деяния как такие, «при наличии которых действия, лишь чисто внешне похожие на какое-либо преступление… не влекут за собой уголовную ответственность»