Директор Треста, не до конца поняв, против чего выступает Айсыгуллина, стал качать головой и нетерпеливо постукивать карандашом по столу, давая понять, чтобы, если кто-то берёт слово, то пусть выступает по существу. Тут казашка, под давлением взглядом сотрудников ОБХСС натурально развеселилась, из-за чего её казахский акцент сделался намного заметней:

– У меня поварихи, знаете, как руку на этих печёнках набили! – Сразу запела она в другом регистре, как инструмент, который настроили выше:

– К нам рабочие, те, что приходят обедать, сразу прямо спрашивают: девчонки, вы нам вымя -то своё дадите? И смеются. Уж такие приветливые! Мы и уши свиные очень даже хорошо научились готовить. Их рабочие прямо обожают. А какие мы холодцы варим – вы бы попробовали! А заливные, а паштеты?…

– Мы в курсе ваших успехов. – Сухо произнёс директор, повозив перед собой лист бумаги, будто подыскивая ему место:

– И постоянно вас отмечаем в приказах. Не об этом разговор сейчас. Ладно, садитесь. Мне бы хотелось узнать, что на это скажет начальник производства молодёжного кафе. Где он? Он здесь?

Все посмотрели на меня. Я встал.

Совершенно не готовый, что меня так быстро спросят, но повинуясь майне председателя, я сел, но потом опять встал. Никакой речи, повторюсь, я не готовил. У меня на это просто не было времени. В голове всё смешалось: говяжье вымя, куриная печёнка, свиные уши…Я чувствовал себя не до конца пережёванным жмыхом во рту у коня или даже самой лошадью. Мне хотелось ржать. А надо было говорить что –то серьёзное.

Вообще, что такие собрания – это довольно опасная штука, я ещё не знал. И то, что если здесь присутствуют люди в тёмных костюмах из Отдела по Борьбе с Хищениями Социалистической собственности, то это не просто так, мне тоже не сказали.

Меня также никто не предупредил, что здесь только дай повод, и тебя замучают разными проверками, поэтому всегда нужно быть начеку! Из школьного опыта я усвоил, что собрания, это когда люди наперегонки валят друг на друга вину и бесперебойно балаганят. Но этот тип поведения, кажется, здесь совсем не подходил. Хорошо у меня в душе прозвенел тревожный звонок, то есть, мой любимый ангел меня посетил, и я понял, что сейчас надо собраться. Кашлянув для солидности, как это делали обычно бывалые заведующие производствами, я начал:

– Товарищи, дело в том, что каждый делает то, что у него лучше всего получается. Для рабочей столовой, может, лучше чтобы это были блюда из рубцов, обрези и первосортного говяжьего вымени. Дёшево и, как говорится, сердито. Для рабочих это действительно важно. А нам дай это вымя, мы его, может, не до конца испортим, но приготовим уж точно не так вкусно. А, между прочим, рабочий класс любит, чтобы его кормили вкусно…

Краем глаза я посмотрел на председателя: тот, опустив голову и вертя в пальцах карандаш, согласно кивнул головой. Это меня подбодрило:

– К нам кто ходит, товарищи? Комсомольцы, молодёжь…– чувствуя, как в окружающих растёт и крепнет поддержка, смелее продолжил я. – Этих холодцом или там выменем не накормишь. Вот если б его им потрогать дали, тогда другое дело…

Многие из мужчин, бывших на собрании, тут же засмеялись, но председатель, подняв глаза от стола, сразу же осёк их, постучав карандашом по столу:

– Прошу серьёзней. Продолжайте.

– Я и говорю: как мы можем отбирать у товарища Айсыгуллиной отличные продукты, которые любит рабочий класс? Я представляю, как мы удивим рабочего, дав ему вместо нормального обеда из трёх блюд один бутерброд с чёрной икрой! Или крабовый салат. Давайте скажем честно: молодёжь, что к нам ходит, берёт деньги у своих родителей, порой тех самых рабочих, которые экономят деньги, обедая в дешёвых столовых. Если мы нагрузим столовую дорогими продуктами, а себе в ресторан возьмём дешёвые, то нарушится зыбкая гармония, которую мы с таким трудом достигли! И, потом, товарищи, мы же не кормим этими продуктами иностранцев. Мы отдаём это нашей советской молодёжи, трудовой, подчёркиваю, молодёжи, которая много учится и заслуживает самого лучшего! Посмотрите, на каждом стенде написано: «молодым у нас дорога!». Вот наше кафе и призвано кормить их, так сказать, в пути. Когда они придут и станут рабочими, как их родители, они смогут наесться этого вымени досыта!